— Кошки не живут стаями…

Алый кораблик добрался до края каменной чаши, перевалил через него — и, увлекаемый потоком, бесстрашно скользнул вниз, в неизвестность.

— Разблокировать двери. Снять охрану.

— Вы! Вы соображаете…

— Предоставить свободу перемещений. Полную свободу! Всем четверым. Наблюдать мягко, со стороны. Захотят выйти в город — сопровождать без давления. Вмешиваться только в крайнем случае. Обставлять дело так, чтобы они сами обращались за помощью.

— Вы с ума сошли! По какому праву…

— Принести искренние извинения. Это могу сделать я сам. Я лучше вас владею астланским языком.

— Вы забываетесь! Щенок! Я готов выслушивать твои идиотские советы, но приказывать ты не имеешь…

Забыв о докторе Лепиде, обер-центурион Тумидус по-уставному, через левое плечо, развернулся к госпоже Зеро, молча наблюдавшей за драматической сценой:

— Астлан надо освободить.

— В смысле?! — возопил доктор.

— В прямом.

Старуха молчала.

— Зачем? — бесновался доктор. — Ну скажите мне: зачем?!

— Вы слышали наш разговор в парке? Разумеется, слышали. Требуется дополнительный перевод?

— Чушь! Чушь собачья! Религиозное мракобесие! Она, видите ли, решила, что превратилась в дикарку! И на этом основании…

— Гордитесь, — заметил Белый Страус, покусывая кончик ногтя. — Изэль включила нас в свою систему мироздания. В системе появился третий, более высокий ярус. И прекрасно, замечу, вписался в конструкцию.

— И вы? — Лепид стал рвать на себе волосы. — И вы туда же?!

Маркиз пожал плечами:

— Главное, убедить астлан, что они больше не пленники. Убедить любым способом. Иначе все труды пойдут насмарку.

— Иначе они умрут?! Покончат с собой? Из-за дурацких предрассудков?!

— Если можно убить человека, — сказал Марк, не оборачиваясь, — лишив его рабов, почему нельзя убить человека, лишив его солнца?

— Вам всё ясно, доктор? — спросила старуха. — Выполняйте.

— Душечка! — позвала Юлия Руф. — Присаживайтесь!

— Мне пора на регистрацию, — возразила Н'доли.

Время и место были выбраны идеально. Бар Юлия облюбовала еще по прилёту на Тишри, коротая здесь время с трибуном Тумидусом. Уют, тишина, безлюдье; располагает к откровенности, как ни один из закутков величественного Бен-Цанаха. Антоний гарантировал, что дочь Папы Лусэро пройдет мимо бара. Он дал отмашку, едва Н'доли объявилась в поле зрения.

— Кофе, душечка. «Kopi Luwak», мягкой обжарки.

— Я тороплюсь.

— Со взбитым яичным желтком. С ликером «Курумаа».

— Я…

— Без сахара. Регистрация на рейс «Тишри — Хиззац — Китта» начнется через тридцать две минуты. Мы сможем накачаться хорошим кофе, как грузчики хиззацких верфей — чесночным самогоном. Вы когда-нибудь проходили мимо верфей? Задыхаешься через тридцать секунд…

Н'доли топталась возле столика. Девочка, подумала Юлия, когда ты ещё била сверстников портфелем по голове, я уже знала эту хитрость. Говори с человеком, перескакивай с темы на тему, удерживай доброжелательный тон, избегай пауз — и кто угодно превратится в собеседника, мало-помалу сокращая расстояние.

— Присаживайтесь, — повторила она. — Я сделала заказ на двоих.