— Чудовище? Неизвестное существо? — Софи с удивлением смотрела на Лауру. — Как ты можешь говорить такие слова об этом ми­лом молодом человеке? Ты видела его сегодня утром. Ты обнимала его, чувствовала рукой тепло его крови, рыдала, думая, что он может умереть. Как ты могла сидеть у его постели, а теперь говорить, что он не человек?

— Человек умер бы от такой раны.

— Я согласна, Коннор иной, чем мы, и спо­собности у него иные. Но неужели это делает его чудовищем?

Как чудовище могло прикасаться к ней с та­кой нежностью? Как чудовище могло смотреть на нее небесно-синими глазами? Лаура покача­ла головой, отвергая все, кроме того, что он заставил ее чувствовать сейчас, — что она ум­рет, если расстанется с ним.

— Да, у него есть способность околдовать меня.

— А я? Я тоже чудовище?

— Вы? — Лаура недоуменно взглянула на тетю. — Конечно, нет.

— Но я тоже умею колдовать. — Софи по­жала плечами, и на ее губах появилась застен­чивая улыбка. — Может быть, очень неважно, но я тренируюсь.

— Это другое дело.

— Почему? Не знаю, может быть, нужно поведать твоему отцу о моей истинной при­роде, чтобы ему потом не пришлось сожалеть, что он женился на ведьме.

— Тетя Софи, нет! — Лаура схватила Софи за руку. — Вам нельзя говорить ему правду!

— Ну и ну. — Софи вздернула подбородок. — Ты думаешь, что он может отказаться от меня?

— Трудно сказать, как он поступит.

— Если он любит меня, он примет меня такой, какая я есть. — Софи глубоко вздохну­ла, расправив стройные плечи. — Не думаю, что у супругов могут быть какие-то тайны друг от друга. Наверно, пора сказать ему правду.

— Пожалуйста! — Лаура схватила Софи за руку. — Не делайте этого!

— Подожди здесь, — Софи похлопала Ла­уру по руке. — Я хочу, чтобы ты осталась и оказала мне моральную поддержку.

— Дэниэл, садись и послушай, что я тебе скажу, — пригласила Софи, указывая на кресло напротив Лауры.

Его лоб прорезали хмурые морщины.

— В чем дело, Софи?

— Пожалуйста, сядь.

— Ну хорошо. — Он устроился в кресле, обтянутом шелком в белую и бордовую по­лоску, с видом человека, вызванного свиде­тельствовать в суде. — Судя по всему, дело серьезное.

Софи прижимала книгу заклинаний к груди, про себя молясь, чтобы Дэниэл все понял. Бо­же мой, он обязан понять! Она не могла поте­рять его — только не сейчас, после стольких лет ожидания!

— Да, серьезное.

Дэниэл почесал шею, взглянул на Лауру и снова на Софи.

— Может быть, ты передумала, любимая?

— Никогда!

Тогда он улыбнулся, и на правой щеке у не­го появилась ямочка.

— Значит, в чем бы ни было дело, все не так ужасно.

— Надеюсь, что ты прав. — Софи взгля­нула на Лауру, которая качала головой, без­молвно умоляя тетю молчать. — Не волнуйся, дорогая.

Дэниэл взглянул на дочь. Лаура опустила глаза на свои стиснутые руки, избегая взгляда отца.

— Боюсь, что начать будет нелегко. — Со­фи подошла к столу, напротив которого сидел Дэниэл, и подняла стоявший на столе пресс для бумаг в форме клипера, который принад­лежал ее, отцу. Она хорошо помнила, как смот­рела на этот пресс в то утро, когда заявила отцу, что уезжает — в тщетной попытке спас­тись.