– Бергман созвал совещание, готовя партнеров к неизбежному иску о возмещении ущерба. Компании Нельсона потребуется возместить утерянные сто пятьдесят миллионов долларов, а если это не заставит партнеров полезть в бутылку от злости, то я уж не знаю, что заставит.

– Страховкой это не покрыть.

– Конечно. – Он наклонил бутылку, чтобы вылить в стакан последнее. – Почему компания Нельсона и раззявит рот на долю каждого из партнеров. Как думаешь, понравится им, когда объявят, что им придется расстаться с накопленным состоянием, чтобы покрыть мой ляп? – И опять послышался не то смех, не то долгий стон. Успокоившись, он поднял на нее глаза и прикрыл рот рукой. – И все это шушуканье за спиной, ну, ты знаешь, что это за народ… – Он раскинул руки, держа в одной из них стакан, а в другой – бутылку. – Как тебе теперь твой муж? Ведь я безработный. Завтра в десять утра меня в дверях конторы встретит охранник. У меня будет двадцать минут на сборы, после чего мне придется покинуть помещение. Каждая бумажка или файл, которые я захочу взять с собой, будут просмотрены каким‑нибудь стажером на предмет установления, принадлежит ли это мне или конторе. Я уже не имею доступа к своему компьютеру, а мой ноутбук конфискован. Можно считать, что я теперь как на необитаемом острове. Хотя какое это имеет значение? Все равно, после того как это напечатают в местной газете, ни одна юридическая фирма в Америке меня и на порог не пустит. – В голосе его слышалась холодная ярость. – Двадцать минут на сборы после девяти лет неустанного труда в поте лица! – Казалось, он теряет нить своих рассуждений. – Двадцать минут – и все, крышка!

– Такое с каждым могло произойти, – сказала она. – Наверное, компания Нельсона неверно информировала тебя об условиях партнерства.

Он швырнул в камин свой стакан, разбив его вдребезги.

– Так в этом же все дело, черт возьми! Существуют документальные, за моей подписью подтверждения правомерности иска, валидности всех его составляющих и моей неколебимой уверенности в благоприятном исходе дела. Нельсон не один раз выманивал у меня эту подпись, всячески соблазняя меня, суля впоследствии озолотить, сделать поверенным компании. Он заманил меня в ловушку, сделал меня подсадной уткой. Его компания так или иначе оказывалась в выигрыше. Будь решение в их пользу и завоюй они всеобщее благорасположение – и деньги были бы у Нельсона в кармане. Ну а если нет – есть на кого свалить вину. Юристы компании завтра же представят иск. Они уже набросали его. – Он сделал большой глоток из бутылки. – Прохвост проклятый! Все с самого начала было подстроено!

– Ты сделал все, что мог. – В ее словах сквозила безнадежность. – Ты работал как вол.

– Вздор! – Изо рта его брызнуло спиртное. – Как мог я делать все от меня зависящее? Да разве мыслимо работать как должно, даже просто сосредоточиться, когда тебе названивают каждую секунду – то Молли надо из сада забрать, то еще какие‑нибудь идиотские просьбы!

Слова эти целили в самое ее сердце, они ударяли ее, били, точно тупым ножом, но особой боли она не чувствовала. Она притерпелась. За десять лет он ни разу не делил с ней свои успехи, зато теперь готов был взвалить на ее плечи вину за поражение. Он встал, пошатываясь, взмахнул рукой.

– Говорил я тебе, что мне требуется время! Говорил, что мои клиенты – не чета твоим, грошовым. Это ведь настоящая война, черт тебя дери! Джунгли – кто кого, чья сила, выдержка, чье упорство одержат верх. Но тебе все это недоступно, и всегда было недоступно! Ты не понимала!

– Я понимаю. – Она встала с кресла, потуже натянула на плечи накидку. – И понимаю больше, чем ты думаешь.