Корина, однако, была пожилой женщиной с пошатнувшимся здоровьем, в ее возрасте затраты на медицинские услуги быстро покрыли бы весьма солидный бюджет, не говоря уж о тюремном досье, которое заставило бы любого сотрудника иммиграционной службы, заслуживающего свое место, сесть и присвистнуть, прежде чем он лично бы проводил ее до первого самолета на юг. 

Когда я выразила свое неверие, она ответила мне озорной улыбкой и достала документ, который содержал сведения о ее финансовом положении во всей его многозначной красе. 

Кофе, который я собиралась глотнуть, забрызгал полкомнаты. 

- Семь миллионов долларов? 

- Ага, с мелочью, - ответила она, лучась самодовольством и наслаждаясь каждой минутой. 

- Семь миллионов долларов? 

Поцокав языком, она потянулась ко мне и положила руку на мой лоб, так как вы бы проверяли температуру у больного ребенка. 

- Бедняжка, - ее глаза лучились фальшивым сочувствием, - ты не заболеваешь? Может, стоит обратиться к врачу? 

Взвыв, я оттолкнула ее руку, а семизначная сумма все крутилась в голове, словно вертушка с диском, который заело из-за случайной царапины. 

- Расслабься, Ангел, я ведь не распиваю чаи с Рокфеллерами, знаешь ли, - затем она ухмыльнулась. - Кроме того, ты должна радоваться. Все это станет твоим, когда я наконец покину это бренное тело. 

Я взглянула на нее: 

- Я не могу принять этого, Корина. 

Ее улыбка стала жесткой: 

- Почему нет, Ангел? Боишься запачкать свои ручки грязными деньгами? - ее зубы блеснули. - Кровавые деньги недостаточно хороши для тебя? 

- Это слишком, Корина, - процедила я, вставая, - я не заслужила такого отношения. 

После долгой напряженной паузы она отступила, улыбка сползла с ее лица. 

- Ты права. Не заслужила. Я прошу прощения. 

В ее глазах и тоне появились просительные нотки: 

- Почему бы тебе не сесть, Ангел? Прости пожилой женщине ее глупость? - она остановилась на мгновение, затем прошептала. - Пожалуйста. 

Секундой позже, когда мой гнев унялся, но не исчез окончательно, я села, положив ладони на стол. Я ожидающе на нее посмотрела, приподняв бровь - выражение, которое только недавно начало мне по-настоящему удаваться. 

Она достала из сумочки еще один документ, бережно разгладив бумагу, и пододвинула его ко мне. Я уставилась на него, поводя пальцем по указанной в нем сумме. Рядом с этим числом предыдущий счет казался просто карманной мелочью. Поверх первого лег еще один документ, и я быстро проглядела его, потом еще раз более тщательно, пока его содержимое не уложилось у меня в голове. 

Документ представлял собой детальное описание распределения колоссальной суммы, указанной в предыдущем документе. Половину направили на создание фонда помощи семьям, чьи близкие погибли в жестоком преступлении. Четверть, и я улыбнулась, когда читала это, пошла в фонд помощи подросткам, живущим на улицах. Деньги должны были помочь им с едой, одеждой, крышей над головой и обучением. А оставшаяся четверть представляла собой фонд под названием "Падшие ангелы", который обеспечивал бесплатное предоставление услуг адвоката для женщин, которых, как меня, обвинили в попытке и/или совершении убийства их мужей в результате домашнего насилия. 

Я посмотрела на нее расширившимися от изумления глазами: 

- Что?... 

- Это деньги, которые я получила, убив своих мужей. Каждый цент. 

- Но ты сказала... 

- Я знаю, что я сказала, Ангел, - перебила она, отметая мои аргументы небрежным взмахом руки. - Но все меняется. И иногда, если повезет, и люди тоже, - она слегка улыбнулась, любяще, чуть смущенно и бесконечно ласково. - В любом случае, когда сидишь парализованная в инвалидном кресле, появляется куча времени на размышления.