- Она и была ангелом. Одна из моих учениц подошла ко мне, после того, как я ее представила - вы же знаете, какими милыми бывают первоклашки - и спросила, а правда ли она ангел. И с этого момента, все стали ее звать мисс Ангел. 

Это был один из немногочисленных моментов в моей жизни, когда я была благодарна тому, что сильно краснела. Корина расчитывала на это для придания правдивости ее истории, и я не подвела ее, краснея что было мочи. 

Очевидно, Руби понравилась история, и она немного расслабилась и даже наконец откинулась на спинку стула, на котором сидела. 

Облегченно вздохнув, я тоже стряхнула напряжение, и полностью погрузилась в паутину, которую плела Корина. Если у меня и были какие-то сомнения в способностях этой женщины заставлять людей поверить в то, во что она хотела, то этим зимним солнечным утром они развеялись в пух и прах. 

И хотя осознание этого вполне могло заставить меня остановиться и призадуматься, и скорее всего так и произошло бы, будь я помоложе или понаивнее на счет моей подруги, но сейчас я наоборот испытывала что-то вроде преступного возбуждения, похожее на тот трепет, который испытывает ребенок, когда делает что-то, что ему не позволено, и это сходит ему с рук. 

Время до полудня пролетело незаметно, и вот мы уже прощались, причем гораздо теплее, чем здоровались несколькими часами ранее. 

И все же несмотря на неоспоримое обояние Корины и сердечность Руби, между ними был барьер, который, похоже, им было не преодолеть. Озадаченная этим, я, после того , как Корина улеглась спать, посоветовалась с Айс. 

Айс рассмеялась и схватила меня в свои теплые объятия .

- Мне кажется, тут все просто.

Слегка отстранившись, я внимательно посмотрела на нее.

- Просто, говоришь? Не объяснишь мне, о, великая Мудрость? - Засмеявшись, я наклонила голову, пока мой подбородок не устроился уютно между ее грудей. - Или мне побить тебя своими стальными кулаками?

Ее глаза расширились от притворного ужаса, потом она весело взлохматила мои волосы и положила меня удобнее.

- Они ревнуют. 

- Ревнуют? Кого? 

- Друг друга. Они играют в перетягивание каната, и ты оказалась тем самым канатом 

Не веря своим ушам, я уставилась на нее.

- Не расскажешь, как тебе такое пришло в голову? 

Она пожала плечами.

- Легко. Эти две женщины выполняют практически одинаковую роль в твоей жизни. Мать. Наперсница. Утешительница. И они обе это знают, - она опять пожала плечами. - И если продолжать дальше, то могу почти с уверенностью сказать, что каждая из них боится, что ты станешь очень близка с другой, и выкинешь ее из своей жизни. 

- Это же нелепо! 

- Может быть. Но для них это ничего не меняет. 

Подумав об этом немного, я нерешительно взглянула не нее.

- В твоей теории есть слабое место. 

Бровь взмыла вверх.

- О? 

Я захихикала.

- Ага.  

- И это... 

- Ты, - скатившись с нее, я приняла свою излюбленную позу учительницы. - Видишь ли, моя дорогая Айс, если следовать твоей логике, то та небольшая ревность, которая есть между ними, с лихвой перекрывается той ревностью, которую они могут испытывать к тебе. В конце концов, ты - номер один в моем сердце.

- Возможно, - признала она, - хотя и в твоей теории есть слабое место. 

Я удивленно подняла брови:

- Мда? И где же? 

Она соблазняюще улыбнулась:

- Я не совсем подхожу для роли матери. 

Рассмеявшись, я опять улеглась на нее сверху, просунув одну ногу между ее бедер.

- Слава богу за это, - мой голос был подозрительно хриплый. - Не могу себе представить, как могу делать то, чем мы тут с тобой занимались последние два часа, со своей мамой. 

Нежно засмеявшись, она теснее прижала меня к себе, и мы провели еще пару часов, подтверждая эту идею.