— Что это? — Лера недоверчиво взяла таблетку кончиками пальцев. — Наркотик?

— Да бог с тобой! — засмеялся Максимов. — Я не собираюсь тебя травить какой-нибудь гадостью. Это новейшее успокоительное, в продажу почти не поступает, стоит бешеных бабок. Глотай, не опасайся, я же сказал, что я тебе не враг.

— Да нет, я не боюсь. — Лера спокойно выдержала его пристальный взгляд. Чего ей бояться? Хуже, чем есть, все равно уже не будет. Она решительно сунула капсулы в рот, проглотила, запила из чашки.

— Ты, наверное, торопишься? — серьезно спросил Максимов, садясь рядом, в соседнее кресло. — Тебе нужно к дочке? Где она, в саду?

— Нет. У знакомых. Я могу оставить ее там до завтрашнего утра.

— Отлично. — Он слегка нагнулся к Лере, осторожно и нежно тронул рукой за щеку, повел пальцами по подбородку, шее. Снова до нее долетел знакомый, терпкий запах его туалетной воды.

Руки и ноги постепенно стали наливаться свинцовой тяжестью. Она распространялась от конечностей вглубь, по всему телу, сковывая его, точно парализуя. Веки слипались, комната тонула в каком-то дрожащем мареве.

«Таблетки, — вяло подумала Лера. — Неужели, так быстро?»

Максимов встал, подхватил ее на руки, понес. Она не чувствовала ничего, кроме желания спать, закрыть глаза, вытянуться, расслабить ставшие чугунными руки и ноги.

Это был один из ее снов, тот, в котором шеф был с ней рядом, совсем рядом, трогал ее, гладил, целовал, его горячее дыхание обжигало ее тело, делая его безвольным, послушным в сильных, уверенных руках.

Только на этот раз Лера не пыталась проснуться, чтобы прервать кошмар, наоборот, покорно погружалась в него все больше и больше, стараясь совсем отключиться от реальности, впасть в забвение, в полное беспамятство.

Постепенно она перестала видеть свет. Страстный шепот Максимова, его порывистые движения, настойчивые прикосновения — все слилось в одну жаркую, темную волну, накрывшую Леру с головой, утопив остатки ее сознания.

18

Она проснулась внезапно, точно от какого-то толчка. Попробовала шевельнуться, но тело не слушалось. Даже пальцы не подчинялись, отказываясь сгибаться и разгибаться. В голове мерно и ровно гудело.

Лера с огромным трудом разлепила веки. Светло. Интересно, сколько времени? Очевидно, давно уже утро. Значит, она проспала! Машке давно пора в сад, а ей на работу.

Она попыталась вскочить, но не тут-то было: тело точно одеревенело, шум в голове усилился, во рту возник противный металлический привкус.

Где-то на самом дне сознания забрезжило слабое, далекое воспоминание, такое слабое, что едва не ускользнуло от Леры, не кануло обратно во тьму.

Она сделала усилие над собой, воспоминание приобрело конкретную форму, стало четче. Она не дома. Она в квартире Максимова, в его постели, и, значит, он рядом. Машки нет, она переночевала у Светланы, а ей, Лере, отныне больше не надо торопиться на работу — теперь никто не станет выговаривать ей ни за опоздания, ни за что-то другое.

Лера осторожно повернула голову вбок и увидела пустую смятую подушку. «Вышел на минутку, — равнодушно решила она. — Будить не стал. Значит, можно еще поспать».

Спать хотелось неимоверно. Таблетки вправду оказались отменными, сильнодействующими, полностью блокирующими все тягостные, болезненные воспоминания, но, очевидно, они обладали повышенным снотворным эффектом.

Лера натянула одеяло на голову, зевнула и закрыла было глаза вновь, но погрузиться в сон ей помешал какой-то отдаленный шум за стеной. В соседней комнате то ли спорили, то ли громко разговаривали двое.