Оба почти испуганно посмотрели друг на друга.

— Прошу вас, мисс Гейбл, идите к себе и ложитесь спать, потому что завтра нам предстоит серьезный разговор. Полагаю, вы уже догадываетесь, о чем пойдет речь, — хладнокровно отчеканил мужчина, разжав руку.

— Вы недовольны моей работой, сэр? Но я стараюсь… — пробормотала девушка.

— Ваши старания не только заметны, они еще и чрезвычайно назойливы, София. Не думаю, что такое усердие хоть кому-то может прийтись по душе. Во всяком случае, мне они докучают настолько, что я способен пожертвовать даже вашими кулинарными изысками и секретарскими навыками ради простого покоя…

— Простите, сэр, — прошептала она, обняв сердечную подушку и подавшись назад, шаг за шагом отступая к двери.

Ее глаза сделались почти такими же малиновыми от обиды, как и ее волосы.

— Вы правы, порой я слишком усердствую. Но все это лишь от искреннего расположения…

— Мисс Гейбл, вам недостает чувства меры и такта, поэтому, пока вы еще молоды и способны меняться, следует приложить некоторые усилия, чтобы избавиться от неприятных черт характера, — наставительно проговорил Грей, довольный уже одним тем, что она удаляется.

— Ромашковый чай еще никому не вредил, — робко сообщила она. — Я вам заварю…

— Только обещайте мне, что после этого оставите меня в покое, — как с ребенком, заговорил он.

София Гейбл, вмиг просияв от радости, кивнула и выбежала из комнаты.

Грей уставился в монитор ноутбука, но, увы, он уже не мог вспомнить, зачем открыл этот документ.

Когда София вернулась с подносом, на котором парила толстостенная объемистая кружка ароматного ромашкового чая, а рядом стояла крохотная ароматизированная свечка с маленьким бликом огонька, выключенный портативный компьютер лежал на постели возле Грея.

Девушка поставила поднос на прикроватный столик, а ноутбук с постели переместила на небольшой секретер, который, так же как и массивный стол в кабинете, был заполнен аккуратно разложенными папками и стопами документов.

Грей внимательно наблюдал за ней. Кажется, в этот момент она старательно изображала кроткую восточную прислужницу свирепого господина. Мужчина невольно улыбнулся своему предположению.

София взяла с подноса кружку и подала ее боссу.

Тот сознательно не стал заострять внимание на свечке, чтобы не возбудить в помощнице желание поразглагольствовать на этот счет. Он лишь благодарно кивнул, приняв из ее рук ромашковый отвар.

София сдержанно, молча, ссутулившись, повернулась, чтобы уйти, но, достигнув дверного проема, остановилась и, взглянув на Грея Барлоу, сдавленно проговорила:

— Свечка прогорит еще час. Это безопасно и многократно испытано. Позволяет легко заснуть. Спокойной ночи, сэр.

— И вам спокойной ночи, мисс Гейбл, — кивнул он.

София вышла и затворила за собой дверь.

Грей вздохнул с огромным облегчением. Он сделал пару глотков, поставил чашку с отваром на поднос, задул свечку с навязчивым душным запахом и, опустив голову на подушку, в то же самое мгновение крепко уснул.

София же, закрывшись в своей комнате, принялась по давней привычке воскурять снотворные благовония и раздумывать над произошедшим.

Она и прежде не всем нравилась, но это не представляло для девушки никакой проблемы. А теперь, когда София так хотела угодить своему боссу, ей это не удавалось! Более того, молодая помощница была близка к фиаско, и это в самом начале своего пути!

Как же странно устроена жизнь, думала девушка, засыпая.

— Вы уже проснулись, сэр? Доброе утро! Как вам спалось, мистер Барлоу? — застрекотала она спозаранку, появившись на кухне босая и странно причесанная, в своем непонятном красном одеянии с драконом, которое накануне вечером Грей пренебрежительно прозвал кафтаном.