Лучшие бы я не глядел. На снимке вылитый Боря Кайман, только в розовом платье с волнистой юбкой и лиловым бантиком на поясе. А еще багровые глаза мутантихи подведены лиловой тушью, под цвет банта. Ну и как финальный крейсерский выстрел — алая помада на толстых крокодильих губах. Мой внутренний эстет провалился в бездну ужаса. Сердце екает и трясется в лихорадке. Эта фотокарточка — смертельное оружие против Легиона Фениксов.

— Ну чо? — Боря оскаливается гордо. — Так сеструха холоса, чта духа прихватила?

— Не то слово, — сипло, через силу выдавливаю. — Гламурная у тебя родственница. Настоящая модница.

Кайману похвала сестренки, а не исключено, что и близняшки, приходится по душе.

— Ты паря ни слабые, бландина, — продолжает Боря. — Я не пратив, если падкатишь к Гоморре. Савет и лубав, как гаварится, аднака. — Меня несколько раз хлопают по плечу чуть ли не по-братски, словно члена семьи. — Ну пашли марды друг другу чястить, затёк, хы-хы.

Уйти подальше от этого снимка я только рад.

Через полчаса мы с Харламом выходим из раздевалки клуба войстези. Спортивную форму нам предоставили сменную из прачечной лицея. Так что щеголяем в красных футболках и шортах.

Арена окружена бурлящей толпой. Когда мы появляемся в поле зрения учеников, до моих ушей доносятся ахи девчонок и рокочущий гул парней:

— Это он смутил нашу Царицу?

— Ага, стояла как красный светофор. Впервые ее такой видел.

— Ну-ка, подвинься, дай посмотреть на него. А-а, понятно. Так это же Беркутов. У него Волконская и Лиза Бесонова в свите.

— ЧО-О-О-О?!!!! — дружный рев.

Трибуны погружаются в шушуканье. Барышни заинтересованно поглядывают в мою сторону, но я, конечно, залихватски подмигиваю только Лесе с Дарико. Хватит мне поклонниц.

У барьера застыла Астерия, в качестве нашего с Харламом секунданта. А внутри стеклянного аквариума арены уже ждут соперники.

Чувствую, как Агаркин напряжен и встревожен. Харламу биться с резиновым Вацлавом, а мне, понятно, с Борей.

Усмехнувшись, подталкиваю обеспокоенного напарника локтем в бок.

— Ну-ка прекрати накручивать себя, ловец. Просто выложись на полную и получай удовольствие от битвы.

— Удовольствие? — округляет он глаза. — Какое здесь может быть удовольствие? Меня сотрут в порошок!

— Не летай в миражах своего страха, Харлам. — я пускаю магнетическое облако. — Будь здесь и сейчас. Посмотри направо от барьера. Кого ты видишь?

— Астерию Артем…

— Ты видишь свою женщину.

— Что? Но я же простолю…

— СВОЮ женщину, Харлам, — усиливаю я воодушевляющий пресс. — На ее глазах ты будешь сражаться, проливать свою и чужую кровь. На ее глазах ты победишь. Понял, Харлам?

— Понял, — поджимает губы парень. Глаза его сужаются и напоминают лезвия клинков. Отлично, теперь это глаза воина.

— Что ты сейчас будешь делать, «феникс»?

— Завоевывать свою женщину, Огненный.

Я киваю, ответ мне по душе. С таким настроем уже можно выиграть.

— Среди прочего, среди прочего. Мы завоюем весь этот лицей, «феникс». Вперед на арену.

— Так точно.

Глава 4 — Крокодилье жаркое и беззубая резинка

Мы с Харламом заходим за барьер. Помощник судьи прикрывает прозрачную дверцу.

Гул на трибунах начинает затихать. С арены прекрасно видно — в зале полный аншлаг. Но неожиданно входные двери распахиваются настежь и внутрь заходит вереница девушек в красных топах и мини-юбках.