Грязно выругавшись, Тор сначала решил последовать за парнем, но затем остановился. Развернувшись, он ударил кулаком по стене, пробивая бетон и чувствуя, как ломаются костяшки. Но надо же, пульсирующая боль в руке не шла ни в какое сравнение с агонией, пылавшей в груди.

Он весь был словно открытая рана. Снаружи и внутри.

Выбрав направление, противоположное тому, в котором исчез ангел, он чуть позднее понял, что оказался у тяжелой стальной двери, ведущей на стоянку. Не имея понятия, что делает и куда идет, он толкнул ее так, что она чуть не слетела с петель, вышел на холодный воздух и повернул направо, направляясь вверх по склону, проходя мимо пустых пространств, разграниченных желтой краской.

Он прошел до самого конца, до самой дальней стены и, устроив задницу на холодном, жестком асфальте, прислонился плечами к влажной бетонной стене.

Он тяжело дышал и чувствовал себя так, будто находился в проклятых тропиках, виной чему был, видимо, остаточный эффект жаждущего периода Осени в его теле. И хотя Тор был в отключке под действием лекарств, она все равно подействовала на него: яйца болели, как если бы побывали в тисках, член по-прежнему стоял, суставы ломило, как будто он не смог расслабиться даже в морфиновом угаре.

Стиснув зубы, он сидел в одиночестве, уставившись прямо перед собой, в темноту.

Для него на данный момент это было единственное безопасное место.

И вероятно, так будет еще какое-то время.

***

Когда Лейла услышала крики, она высунула голову из спортзала, чтобы посмотреть, кто кричал, и тут же нырнула обратно. Тор и Лэсситер дрались, а в такое она бы ввязываться не хотела.

Ей хватало своих проблем.

Несмотря на жаждущий период Осени, она осталась внизу в клинике на ночь, помня, что недавно провела какое-то время наверху, в Святилище, так что не было никаких оснований беспокоиться о цикле. Но если честно, ей просто некуда было податься. Куин и Джон, без сомнения, общались с Королем и Праймэйлом в особняке, и вскоре ее призовут, чтобы сообщить о дальнейшей судьбе.

Столкнувшись с угрозой изгнания или – того хуже – смерти за пособничество предателю, она часами ходила кругами по медового цвета полу тренажерного зала, мимо трибун и скамеек, дверей в залы физподготовки и выходов в коридор. А потом мимо них по кругу снова и снова.

Тревога напоминала крутящееся веретено, его жесткие нити обматывали горло, спускаясь ниже по телу, доходя до самого желудка.

Мысли неуклонно возвращались к Кору и его помощнику. Они оба использовали ее, особенно последний. Кор ведь не хотел брать ее вену. Он сопротивлялся, и когда она проигнорировала его нежелание, в его глазах застыло глубокое сожаление, потому что он точно знал, в какое положение поставит ее. Другой солдат об этом не задумывался.

Да, в самом деле, она винила Кора – что бы ни пало сейчас на ее голову, это было его виной. Быть может, она перевоплотится в призрака и сможет преследовать его ночами... конечно, в том случае, если ее предадут смерти. А если нет, что она будет делать? Конечно же, ее лишат обязанностей и самого статуса Избранной. Куда она пойдет? У нее не было ничего своего, ничего, что не было бы дано ей по приказу Короля или Праймэйла.

Она продолжала ходить по кругу, снова и снова думая о пустоте своих дней и задаваясь вопросом, какой цели будет служить в будущем?

С противоположной стороны зала открылась дверь, и она остановилась.

Все четверо пришли за ней: Король, Праймэйл, Куин и Джон Мэтью.

Выпрямив спину, она пересекла зал прямо по центру, смело выдерживая их взгляд. Подойдя достаточно близко, она присела на пол и не стала ждать, когда ей разрешат говорить. Хорошие манеры интересовали ее сейчас меньше всего.

– Мой Господин. Я готова принять всю ответственность…

– Встань, Избранная. – Рука появилась перед ее глазами.