-  Ладно.

    Матушка приступила к работе, а ведун облегченно перевел дух: слава Сварогу, с пребыванием Урсулы у них дома проблем не будет. По крайней мере, первое время. Но радость его длилась недолго - до тех пор, пока женщина, пробежавшись пером по списку, не подвела снизу жирную черту:

    -  Вот, пожалуй, первое время этим можно обойтись. Если без верхней одежды, то тысяч в десять уложится.

    -  Сколько?! - выхватил у нее бумажку Олег. - Откуда столько? Ничего себе… Зачем ей столько трусов?

    -  Женщины, в отличие от тебя, охламона, каждый вечер моются и потом чистое белье надевают.

    -  Японский городовой! Фланелевый костюм, халат…

    -  Ей нужно в чем-то дома ходить?

    -  Джинсы, три юбки, столько же колготок…

    -  В джинсах делами заниматься, юбки - чтобы выходить. Не одну же ей все время таскать? А колготки вообще чуть не каждый день рвутся.

    -  Пять блузок…

    -  Какие-то в стирке будут, какие-то для смены. Красивые, повседневные. Разные.

    -  Спасибо, хоть туфли одни.

    -  И кроссовки.

    -  Японский городовой!

    -  А этого в списке не было.

    -  И без него неплохо… Даже если половину выкинуть - и то не меньше ста долларов получается.

    -  Чего ты так беспокоишься? Наверняка, у нее и из своей одежды что-то было.

    -  Было, да сплыло.

    -  Это как?

    -  Ну, утонуло.

    -  Где, когда?

    -  Нигде. Это я образно выразился. - Ведун спохватился, что сболтнул лишнее.

    -  Что, так серьезно? Ну, хочешь, я тебе тысячу рублей одолжу? Больше до пенсии не получится.

    -  Не нужно, мама, - отмахнулся Олег. - Я чего-нибудь придумаю. Не держать же ее взаперти, в самом деле? Что-нибудь соображу. Спокойной ночи, мама. Спасибо тебе за все.

    -  Ох, сынок… - Женщина жестом подозвала его к себе, обняла, прижала голову к груди. - Чудо ты мое… Ладно, беги к своей красавице. Как-нибудь разберемся.

    Урсула, замотавшаяся во сне в покрывало - как сосиска в тесте, - вытянулась вдоль стены. Середин посмотрел на ее розовые пятки, на уткнувшиеся в стенку, неровно подрезанные ноготки, вздохнул, подобрал со стула ремень и открыл сумку. Денег в документах осталась какая-то мелочь. Плюс - доисторические монетки, что так и болтались на самом дне, под хрустальными подвесками от люстры.

    Олег выложил стекляшки на стол, осмотрел, потом наклонился и вытащил из-под стола фанерный ящик со всяким хозяйственным мусором, который держал на всякий случай. Обрезок капроновой веревки для белья лежал сверху. Середин аккуратно разделил его на пять волокон толщиной миллиметра в два, протиснул одну из получившихся нитей в отверстие на «капельке», сложил вдвое, затянул узел у самого грузила, потом - на локоть выше, и еще один - выше примерно на полторы ладони. Отрезал лишнее, просунул руку в петлю, взмахнул получившимся оружием. Вид у кистеня вышел донельзя праздничный, но ощущение он оставлял точно такое же, как и потерянный серебряный. А тем, серебряным ведуну доводилось кирасы рыцарские до ребер проминать.

    -  Интересно, расколется, коли в железный лист ударить или выдержит?

    Проверить было не на чем, а потому оружие Олег отправил в сумку, оставив снаружи только верхний узелок - чтобы выдернуть можно было одним движением.