Полёт занял всего четверть часа, а я благословил гоглы: без них света звёзд явно бы не хватило, чтобы найти остров и место деревни похитителей на нём. А так, пусть практически без цветов, в этакой серой хмари, я всё же ориентировался. А возможность сменить направление вращения турбины стало после ремонта рядом с Находкой одним из нормальных режимов: чиня, я на всякий случай поменял ряд приводов и механизмов. И не зря, что теперешней ситуацией подтверждалось.

Летел я не слишком быстро, а перед тем, как сменить режим работы турбины, предупредил криком пребывающих в трюме. Хоть скорость была и невелика, но смена направления всё равно вызывает ощутимое сотрясение.

— И ждите команды! — крикнул я. — Пока не скажу — люк не открывайте!

В ответ послышалась не слишком пристойная брань: я разворачивал варрик. Но, судя по отсутствию грохота и треска, пассажиры держались и остались целы. А я, регулируя скорость работы турбины, опускал варрик. Возможно — чрезмерно поспешно, потому что хотя спасение — не моя забота, но быть по нерасторопности причиной гибели разумного от рук негодяев я точно не хотел. В общем, из-за излишне быстрого спуска и не слишком хорошей видимости нос Альбатроса повредил крышу какого-то домика. Впрочем, это испытание варрик выдержал с честью, турбина загудела активнее, удерживая нас на лету, а я крикнул, что «пора». Послышался грохот распахивания люка, завывания поднятого турбиной воздуха, и тут варрик основательно тряхнуло, рывком поднимая вверх и начиная крутить. А я запоздало понял: уменьшился вес, и подъёмная сила турбины уже не удерживала, а поднимала варрик. К счастью все наёмники выпрыгнули одновременно, а то запоздавшие могли разбиться от слишком большой высоты. Впрочем, этот момент пошёл мне на пользу, подтолкнув разум. Например, я не подумал что с распахнутым люком Альбатрос будет вести себя при нормальном полёте несколько иначе, чем обычно. И не факт, что вообще смогу посадить его на воду без неприятных происшествий. Так что перед тем, как менять направление турбины, я не без помощи трактаторов быстро добрался к трюму, захлопнул створки нижнего люка, и только после этого занялся сменой режима и посадкой варрика на воду.

После же, на малом ходу турбины подвёл Альбатрос практически к берегу, распахнул боковой люк, а сам вернулся в кабину, придерживая рычаг управления электропушки и готовясь к неприятностям. Которых, к счастью, не было: со стороны деревни похитителей чувствовались мистические вспышки, но даже не было выстрелов. А через три минуты на берегу появились наёмники. И у лейтенанта Хуга на руках было… детское тело, от чего я серьёзно удивился: наниматель — ребёнок?

Впрочем, удивлялся я, не переставая отслеживать округу, да и наёмники не задержались. Правда, почтенному инженеру опять пришлось мокнуть, но тут уж никак по-другому. Убедившись, что все на борту, я направил Альбатрос в обратный путь, который занял ещё меньше времени, чем дорога до острова похитителей. А совершив посадку и подогнав Альбатрос к пирсу, я тут же направился в трюм: было очень интересно посмотреть на нанимателя. Впрчем, увидел я его уже на пирсе, и моё удивление рассеялось. Потому что нанимателем был джентльмен во вполне зрелом возрасте. А моя оценка его как ребёнка была связана с видовыми особенностями. Потому что спасённый был невыскокликом, крайне редкого, насколько я знал, вида. Но полнота, слегка детские черты вполне взрослого лица, большая голова, да и босые, покрытые курчавыми волосами ноги (не шерстью, как у сатиров, но таких зарослей не было и не могло быть даже на цвергах, отличающихся изрядной и обильной волосатостью тела). Был этот спасённый в несколько помрачённом состоянии сознания, поддерживаемый за плечо мистером Хугом.

— Отлично, механик, — довольно заключил капитан Дафф. — Пойдём, рассчитаюсь.

Последнее вызвало у меня, а точнее, у искусственной памяти, некоторые опасений.