— Августина, постой, Августина! — униженно молил Изенкранц, в полутьме дворцового перехода преследуя убегающую девушку. Наконец ему удалось ухватить её за руку, и они, напряжённо дыша, остановились напротив друг друга.

— Отпусти руку! — сказала Августина, и в её сжатой в кулачок руке сверкнуло лезвие узкого меча. Изенкранц вздрогнул, но отступать не спешил.

— Но я же люблю тебя, Августина!

— А я ненавижу трусов и предателей!

— Но я никого не предавал, государственная комиссия…

— Мне плевать на её выводы! То была Ваша вина, что Лохмоград сдали без боя! И это Вы виноваты в исчезновении князя. Почему с ним не было надлежащего сопровождения?

— О, — задумчиво процедил советник. — Вы до сих пор вздыхаете по этому чужестранцу?! Вы обвиняете меня в его смерти, но я в то время был едва ли не под арестом. И, как мне известно, от сопровождения он отказался сам.

— Всё равно, — девушка взмахнула мечом, имитируя атаку, и Изенкранц поспешно отпустил её руку.

— Августочка, Вы…

— Не смейте так меня называть! — Августина выставила впереди себя тонкое острое лезвие.

— Хорошо, хорошо, принцесса! — поспешно согласился Изенкранц. — Но выслушайте меня…

— Говорите, — девушка, гордо приподняв голову, вперила свой взгляд в лицо бледного, как смерть, советника.

— Принцесса, я предлагаю Вам свою руку и сердце! Вместе мы будем править Рутенией, вместе мы сделаем её величайшей державой мира, вместе… Выходите за меня замуж, принцесса! — Изенкранц бухнулся на колени и покорно подставил под её меч свою голову. — Примите моё предложение, — униженно попросил всесильный советник и застыл в ожидании ответа.

— Нет! — громко выкрикнула принцесса. — Я говорила и говорю Вам это в сотый раз: — Нет, нет, нет! Я лучше приму предложение графа! По крайней мере, так я смогу избавиться от ваших настойчивых ухаживаний!

— Но… граф беден… — растерянно пробормотал Изенкранц. — Его замок почти разрушен, Вам даже негде будет жить!

— Зато я не буду видеть Вашего мерзкого лица! — с этими словами Августина повернулась и решительным шагом направилась в свою опочивальню. На полпути она остановилась и, повернувшись в сторону всё ещё коленопреклонённого советника, отрывисто бросила: — Но я не уйду, не оставив Вам подарка. Я дарю Вам свой меч, обагрённый кровью врагов, ибо такой трус, как Вы, никогда не посмеет обнажить оружие против достойного противника! Желаю Вам, чтобы Вы проткнули им своё тощее горло! — закончив говорить, она швырнула в едва увернувшегося Изенкранца своё оружие и, тряхнув кудрями, решительно зашагала дальше.

— Ты… ещё пожалеёшь об этом, ты ещё пожалеешь! — едва слышно прошептал Изенкранц, нащупывая рукоять меча.

Но кто мог знать об этом разговоре? Или действительно у тайных везде есть свои глаза и уши? Впрочем, какое это имело значение теперь? Он зло посмотрел на стоявшего перед ним мага.

— Что вы морочите мне голову? Любовь не столь важная штука, чтобы вести о ней серьезные дискуссии, — пробормотал он недовольно. — Если у Вас всё, то уходите и не морочьте мне голову Вашими никчёмными обещаниями!

— Постойте, не торопитесь меня гнать! — голос посланца стал вкрадчивым. — А жизнь, вечную жизнь можно обменять на золото?

— Вы ведёте опасную игру! Я слишком умён, чтобы попасться на подобную удочку. Вечная жизнь просто невозможна!

— А если это не так? Если мои хозяева смогут предложить за нашу сделку столь редкостное вознаграждение?

— Что? — лицо Радетеля и Спасителя стало наливаться кровью.