Глен почувствовал прилив адреналина — пульс его слегка участился. По голосу Мелани он понял, что имеет в виду девушка. Сам Глен ничего не чувствовал; откровенно говоря, он не верил в сверхъестественные и паранормальные явления. Но рисунок на глиняном черепке, хотя и грубый, был ужасно похож на Мелани.

— Что вас привело к такому выводу? — спросил он.

— Мы нашли другие предметы, другие артефакты, не характерные для этой культуры или просто… неправильные.

— Например?

— Две недели назад Бак нашел фигурку, вырезанную из камня. Это был не тотем, не бог, не демон или какой-нибудь дух, как большинство остальных. Женщина, обычная, ничем не примечательная женщина анасази, одетая в повседневную одежду… Только ее лицо было искажено, и его выражения я не могу даже описать. Такой жуткой резьбы я еще не видела. — Она указала на свои обнаженные руки. — У меня мурашки появляются на коже, когда я о ней думаю… Но это еще не всё. Она была завернута в истлевшие перья, скрепленные полосками украшенной бисером кожи, словно фигурку использовали в каком-то шаманском обряде. К нижней части фигурки кожаным шнуром была прикреплена мумифицированная ладонь младенца.

— Господи, — выдохнул Глен.

Мелани кивнула.

— Джуди и Рэнди нашли лошадиную челюсть, до такой степени деформированную, что поначалу мы даже не поняли, что это. Обнаружили ее в куче мусора — яме, заполненной объедками и сломанными предметами домашнего обихода. Во-первых, лошадиной челюсти там вообще не место, а эта штука… она выглядела как челюсть монстра. Они также нашли — я понимаю, что это абсурд, но я ничего не выдумываю — кожаный мешочек с греческими монетами, а рядом с ним — предмет, который мы с Элом идентифицировали как саксонскую детскую игрушку. Датируются они приблизительно тем же периодом, что и поселение пуэбло, и хотя кто-то мог оставить их позже, это маловероятно. Судя по их расположению и нетронутому грунту на месте находки, эти предметы были в поселении, когда его покинули жители. Но, насколько нам известно, анасази не имели никаких контактов с греками или саксонцами и даже не знали о них!

Мелани облизнула губы.

— А потом… мой портрет. Находить бессмысленные или необъяснимые предметы, пролежавшие в земле несколько сотен лет, — ощущение довольно неприятное. Но когда один из них касается тебя лично, — это… это… — Она беспомощно покачала головой. — Не знаю, как это описать. Хуже всего. Начинаешь думать, что цель — это ты. Гадаешь: может, это простое совпадение, а может, вроде того, когда оживает древняя мумия, а ты являешься реинкарнацией какой-то принцессы, за которой явилось чудовище…

— А что говорит Эл?

Она пожала плечами.

— Он выглядит взволнованным, но боюсь, больше из-за редких находок, которые помогут ему защитить это место. Похоже, Эл не видит тут ничего необычного. Кто знает, может, он и прав…

— Но вы так не думаете.

Мелани пожала плечами.

— Он кое-что рассказывал мне в понедельник, когда в первый раз привозил сюда. Говорил, археологи считают, что анасази были предками других племен, но писатели-фантасты уверены, что произошло нечто таинственное. И Эл, похоже, на стороне писателей. Может, он разрабатывает новую теорию, объясняющую исчезновение анасази, и не хочет делиться своими мыслями до публикации?

— Вполне логично, — согласилась Мелани.

— Может, все эти находки подтверждают его теорию. Может, поэтому он так взволнован…

— Надеюсь. По крайней мере, это менее зловещий вариант.

— Значит, вы не собираетесь бросать?

— Бросать? — нахмурилась Мелани.