— Ах, Бидди, я так и знала, что ты скажешь о «противоположном поле»! Джудит еще рано думать об этом.

— Молли, может, хватит притворяться глухой и слепой? Ты же была здесь, рядом с ней все эти дни. Она буквально расцвела в этой жизнерадостной атмосфере! Ты не должна отнимать у нее естественные радости жизни. Ты же не хочешь, чтобы она, как мы в свое время, росла в беспросветной обстановке монастыря?

— Мое мнение не имеет значения. Я же сказала, что уже поздно говорить об этом. Она будет у Луизы.

— Так я и знала — тебя ничем не прошибешь!

— Раз знала, так зачем затеяла весь этот разговор?

Бидди захотелось ударить сестру, но она подумала о Джудит и сдержала свое негодование. Вместо этого она решила испробовать другой, более мягкий подход, попытаться убедить сестру кроткими и разумными доводами:

— Джудит могла бы навещать нас изредка. Не смотри же на меня с таким ужасом, это вполне реально. На самом деле, это предложил Боб. Джудит ему очень понравилась. Для нее это будет приятная смена обстановки, да и Луиза отдохнет без нее.

— Я… Мне нужно посоветоваться с Луизой…

— О, Молли, во имя всего святого, есть у тебя своя голова на плечах или нет?!

— Я не хочу огорчать Луизу…

— Потому что Луиза не одобряет моего образа жизни, да?

— Нет, потому что я не хочу опять все переворачивать вверх дном, менять то, что уже решено… заставлять Джудит разрываться… между вами. Во всяком случае, не сейчас. Пойми, Бидди, умоляю тебя. Может, когда-нибудь в другой раз…

— Другого раза может не быть.

— О чем ты? — встревоженно спросила Молли.

— Почитай, что пишут в газетах. В Германии победил нацизм, а Боб считает, что герру Гитлеру нельзя доверять, не говоря уже об этом жирном борове Муссолини.

— Ты хочешь сказать… — Молли сглотнула, — …война?

— Не знаю. Но я считаю, что мы не можем жить так, как будто у нас в запасе целая вечность, потому что завтра мы можем остаться ни с чем… Признайся, ты просто не хочешь, чтобы Джудит приезжала ко мне. Вероятно, ты считаешь, что я плохо на нее влияю. Все эти развеселые вечеринки, молодые лейтенанты… Так ведь?

— Неправда! — Беседа их переросла уже в настоящую перепалку, и обе говорили на повышенных тонах. — Ты же знаешь, что это не так. Наоборот, я очень тебе благодарна. Вы с Бобом были так добры…

—Ради Бога, ты говоришь так, словно мы сделали тебе одолжение. Ты просто провела у нас Рождество, и мы вместе отлично повеселились. Вот и все. А ты, между прочим, ведешь себя, как тряпка и эгоистка. Ты так похожа на маму — вы обе не можете вынести, когда другим людям хорошо…

— Это неправда!

—Все, не будем об этом! — И Бидди, вне себя от раздражения, схватила со стола «Тайме», резким движением развернула газету и скрылась от сестры за ее листами.

Воцарилось молчание. Молли дрожала от волнения, потрясенная многообразием бед, свалившихся ей на голову. Возможность новой войны, неразбериха и нестабильность в собственной личной жизни, ссора с сестрой. Это несправедливо. Она старается изо всех сил. Она не виновата. Наэлектризованное их эмоциями безмолвие все тянулось и тянулось, и вдруг она почувствовала, что больше не в силах его выносить. Она отогнула с запястья рукав кофты и посмотрела на часы.

— Где же Джудит? — Какое облегчение, что можно подумать о ком-нибудь или о чем-нибудь постороннем и на время забыть все эти неприятности.