— Надеюсь, это она совершит в итоге побег.

— Не знаю, еще не дочитала. Но от этой книги кровь стынет в жилах. Потому что это происходит сейчас, с такими же людьми, как мы. Не какой-то там эпизод из истории, нет, это — настоящее. И оно так ужасно, что кто-то должен положить этому конец. Наверно, это должны сделать мы. — Диана криво улыбнулась, это было так, словно бледный луч солнца прорезал пелену дождливого дня. — Ладно, больше не буду стенать. Чудесно, что ты здесь. Но я так и не поняла, зачем ты приехал. Конечно, сегодня воскресенье, ты в открытой рубашке, одет явно не для официального визита, но почему ты не смешиваешь микстуры, не ведешь прием больных, не велишь людям сказать «а-а»? Отец дал тебе выходной?

— Нет. По правде сказать, родители уехали на несколько дней на острова Силли, чуть-чуть отдохнуть. Отец сказал, что хочет съездить, пока есть возможность, при нынешнем ходе событий один Бог ведает, когда еще представится случай.

— А как же практика?

— Есть временный заместитель.

— Временный заместитель? А ты?..

— Я больше не работаю в паре с отцом.

— Он тебя отстранил? Джереми рассмеялся.

— Не совсем. Какое-то время отцу придется справляться в одиночку. Я подал заявление в Добровольческий резерв Военно-морских сил, и меня приняли в качестве корабельного врача. Капитан-лейтенант ДРВМС Джереми Уэллс. Каково, а?

— О, Джереми! Звучит потрясающе. Однако это такой смелый шаг, как ты мог решиться на такое?

— Назад пути нет. Я уже даже купил себе форму. Правда, в ней я смахиваю на театрального швейцара, но, думаю, постепенно привыкну.

— В форме ты будешь выглядеть великолепно!

— В следующий четверг я должен явиться в девонпортские казармы.

— А какие планы на оставшееся время?

— Вот хотел увидеть всех вас, попрощаться.

— Ты непременно должен остаться у нас.

— Если найдется кровать.

— Ах, дорогой мой мальчик, для тебя кровать всегда найдется. Даже несмотря на то, что у нас некоторое перенаселение. Ты привез с собой вещи?

— Да, — смущенно признался он, — я взял чемодан. На тот случай, если вы меня пригласите.

— Миссис Неттлбед рассказала тебе о Гace Каллендере, кембриджском приятеле Эдварда?

— Она сказала, что он гостит у вас.

— Довольно интересная личность. Боюсь, что Лавди потеряла голову.

— Как, Лавди?!

— Удивительно, не так ли? Ты же знаешь, как грубо и бесцеремонно она всегда вела себя с друзьями Эдварда. Давала им ужасные прозвища и передразнивала их слащавый тон. А тут совсем другое дело. Можно сказать, ловит каждое его слово. Впервые вижу, что моя дочь заинтересовалась представительным молодым человеком.

— И как он отвечает на ее чувства? — удивился Джереми.

— Очень спокойно, должна отметить. Но ведет себя безупречно.

— Чем же он так интересен?

— Трудно сказать. Просто он отличается от прочих друзей Эдварда. Притом он шотландец. Сдержанный такой. О своей семье говорить избегает. Возможно, ему недостает чувства юмора. И вместе с тем он художник. Живопись — его хобби, и он потрясающе талантлив. Уже успел сделать несколько прелестных набросков. Уговори его показать их тебе.

— Скрытые глубины…

— По-видимому.