— Ти-ше! Раздавишь.

— Ты? А как же твои декларации о том, что я подопытный кролик, а ты всего лишь добрая самаритянка, и между нами ничего не будет?

— Я подумала, а какого черта? Я что, не имею права? Я взрослый человек, мне тридцать лет, какого черта я строю из себя недотрогу, когда в глубине души хочу этого просто до воя. Иди ко мне…

Женщина откинула одеяло, отодвинулась, давая мне место, и я осторожно прилег рядом. Несколько секунд мы тихо лежали, касаясь друг друга плечом, потом я поднял руку, положил Марии на бедро и осторожно повел вверх, задирая тонкую ткань ночной рубашки. Ее кожа сразу покрылась мурашками, и женщина усмехнулась в темноте:

— Щекотно. Боюсь щекотки.

Я провел рукой по обнаженному телу, по напрягшейся груди, по животу, плоскому, как у нерожавшей девушки. Мария часто задышала и, тихо простонав, попросила:

— Не тяни время… нууу!

Я вошел в нее, осторожно, как будто вспоминая, как это надо делать. Она подалась ближе и резко вжалась в меня, захватив руками и ногами, извиваясь, как в болезненной судороге…

Потом мы лежали, расслабленные, покрытые любовным потом, и молчали, глядя в потолок. Затем Мария спросила:

— А кто такая Василиса? Ты вспомнил?

— Василиса? Почему ты спросила?

— Ты, когда кончал, сказал: «Василиса, милая!» Так ты вспомнил, что это за Василиса?

— Нет… не помню. Ничего не помню. Я был слишком увлечен тобой. Кстати, можно интимный вопрос?

— Какой? — Мария насторожилась, я почувствовал, как ее тело напряглось.

— А почему ты не бреешь… хммм…

— Лобок? Ты чего, стесняешься сказать это слово? Вот смешной! А с чего я должна его брить? Оп! Еще одна зацепка — Василиса, бритый лобок — она что, из восточных женщин? Это у них принято выщипывать все волосы на теле. Но имя русское, русее некуда. А что, тебе нравится гладкое тело, без волос?

— Хмм… не задумывался. Наверное, да. Да. Нравится. Мне кажется, что это гигиенично, красиво и сексуально.

— Как? Сексуально? У нас так не говорят… у нас бы сказали — привлекательно. Интересно, очень интересно.

— Ну что ты меня все исследуешь? Хоть в постели не препарируй мой мозг!

— Да я тебе хочу помочь… ну не хочешь, займемся другим делом. Ты готов?

— Так-то готов, но не прочь, чтобы ты помогла…

— Как? Сплясать танец живота? Так на востоке принято?

— Нет. Гораздо проще, — и я объяснил и показал ей, что нужно делать.

— И ЭТО на востоке принято? — фыркнула Мария. — Так-то я не против, но… впрочем — не против. Интересный у тебя опыт. Я широких взглядов, но эти заморские штучки простая женщина бы и не поняла…

Утром Мария была веселой, впервые, как я ее увидел, на ее лице не было этой печати обреченности. Мы позавтракали, и когда уже допивали чай, мне в голову пришла одна мысль:

— Слушай, а мы ведь не предохранялись! Ты не боишься?..

— Беременности? Так для того мы с тобой и спали. Ну не только для того, — поправилась Мария, — но и для этого тоже. Мне уже лет сколько? Мужа не предвидится, а ребенка хочу. Не одной же век доживать. Так что ты как раз вовремя. Да не переживай — никто ни к чему тебя не обяжет.