– О… – застонала Маргарита, глядя на сидевшие в отсветах пламени фигурки – собаку и человека. – Они думают, что мы сгорели…

– Простите, но это физический факт, – Кот начал набирать высоту. Метафизическая же картина состоит в том, что мы летим.

Внизу разгорался костер, освещавший заревом деревья, кусты, поля, крошечные фигурки высыпавших на пригорок цыган. Даже пышное белое платье невесты казалось алым и вода в озере стала похожей на кровь. Светя мощными фарами, по дороге удалялся джип.

– Прощай, тихий наш приют, прощай, озеро! – Маргарита парила в воздухе, вцепившись в хвост Батона. Другой рукой она держала за воротник Максима. Слезы набухали в глазах, но не проливались. Ветер овевал невесомое тело, вселяя знакомый уже восторг.

– Мы вместе и мы летим! – сказала она, поднимая лицо к звездам.

– Мы летим, Марго! – в полном, но явно приятном недоумении повторил Мастер.

Они были уже далеко, когда джип с поджигателями, удиравший по лесной дороге, рвануло оглушительно и разнесло на куски адское пламя.

– Преступники наказаны! Рвануло – на весь совхоз слышно, – доложил Амарелло, опускаясь на крышу Дома. – Кое–кому я даже помог выбраться из огня – плюгавому человеку и псу. Все успел, экселенц.

– А где же жертвы? – в нетерпении глядел в сторону давно догоревшего заката Роланд. На западе оставалась лишь узкая полоска прозрачного ночного неба, но и ее стремилась накрыть двигавшаяся с востока тяжелая туча.

– Жертвы с Батоном. Очевидно, прощание с дорогими их сердцу местами затянулось.

– Так мы никогда не сможем отбыть. Придется просить мэра о московской прописке, – ехидничал Шарль. – Батон совершенно распоясался. Вот–вот начнется гроза!

– Ага, наконец–то, это они! – Роланд поднялся со своего стула навстречу прибывшим. – Рад, друзья мои, что составите компанию. Признаюсь, не был уверен.

– Стрелять не пришлось. Они сами отравились! – радостно доложил кот, опускаясь на крышу рядом с влюбленными. Лица у них были отсутствующие и безумные.

– У нас могла бы выйти забавная застольная беседа, но срок истекает. Куранты бьют полночь. Пора! – Роланд взмахнул рукой. Гром грянул как по мановению дирижерской палочки – мощно и раскатисто. Откуда–то из темноты, бесшумно колотя копытами воздух, явились кони. Разметались по ветру смоляные гривы, блестели отчаянные агатовые глаза. Вмиг все оказались в седлах и взмыли над Домом. Пронзив слой душного, гарью насыщенного воздуха, всадники погрузились в хлещущие с высоты потоки. Долго сдерживаемая гроза, обрушилась на город.

– Прощай, Дом! – склонясь с седла, Маргарита глядела на уходящую вниз крышу. – Прощай, город!

Слабо светился сквозь водяную пелену залитый светом прожекторов Храм.

– Пусть стоит, раз уж так вышло, – сказал Роланд. Он слегка притормозил, поджидая Максима и вместе с ним снизился к прямой улице, берущей начало у Манежной площади. – Забавная прогулка, не правда ли!?

– Это же Тверская! Я начинаю ориентироваться. Но как пусто…

– Полночь, ливень, гроза. Все боятся повторения недавнего урагана. Кроме него. – Он указал на движущийся объект.

– Что это?! – Максим пригляделся и ахнул. – Это же памятник! Ого…

Грохоча сапожищами понуро брел по пустой улице чугунный Шаляпин–Грозный. На плече, словно бревно, он нес стелу с шипами держав и скипетров. Голова чудища в косо нахлобученной шапке Мономаха проплывала на уровне крыш спящих домов.