|
Его семейство в буквальном смысле распоряжалось всем островом, и французское правительство не могло ничего с этим поделать. Матарезе правили, руководствуясь собственными законами: они получали процент доходов от всех основных морских портов Корсики, подношения и взятки от производителей сельскохозяйственной продукции, которым приходилось использовать дороги острова. Считается, что Гийом Матарезе стал первым корсо – это корсиканский эквивалент «черной руки», мафии. В сравнении с ним «крестные отцы» мафии двадцатого столетия кажутся жалкими слизняками, шаловливыми детьми. Конечно, имели место и насилие, и жестокость, но масштабы этого были минимальные, зато эффективность – максимальная. Барон правил за счет страха перед наказанием, поэтому ему почти не приходилось карать провинившихся.
– Неужели официальный Париж не мог заставить его замолчать или просто вышвырнуть с острова? – Центральные власти поступили еще хуже – они уничтожили двух сыновей барона. Оба умерли страшной смертью, и после этого барон уже никогда не был таким, как прежде. Именно вскоре после их гибели Гийом замыслил свое так называемое «пророчество». Международный картель, ничего подобного которому Ротшильдам и не снилось. В то время как Ротшильды открыто распространяли свою банковскую сеть по всей Европе, Гийом пошел в противоположном направлении. Он вербовал могущественных людей себе в союзники. Все эти люди в прошлом обладали огромным состоянием, полученным в наследство или нажитым лично, которого лишились, – и, подобно барону, жаждали мщения. Эти первые члены Матарезе держались в тени, избегали любой публичной известности, предпочитая распоряжаться своими богатствами издалека. Для этой цели они нанимали подставных лиц, разного рода адвокатов и поверенных, и, снова возвращаясь к Бонапартам, они использовали тактику, провозглашенную Наполеоном Первым. Тот как-то сказал: «Дайте мне достаточное количество медалей, и я одержу победу в любой войне». Точно так же первые Матарезе раздавали титулы, высокие должности и баснословные жалования, словно Рокфеллер – гривенники. И все это ради единственной цели: они стремились оставаться полностью анонимными. Видите ли, Гийом понимал, что его план создания всемирной финансовой сети осуществится только в том случае, если ключевые игроки будут выглядеть абсолютно чистыми перед законом, будут выше подозрений в нечистоплотности. – Боюсь, это не совсем соответствует той информации, которую я получил, готовясь приступить к этой работе, – сказал оперативный сотрудник ЦРУ. – Больше того, полностью противоречит. – О, вот как? – Да, сэр. Два человека, оживившие наш интерес к Матарезе, – вот почему я здесь – описали эту организацию как зло. Первый назвал ее «высшим злом», второй – «воплощением зла». Поскольку оба эти заявления были сделаны престарелыми людьми, которые стояли на пороге смерти, к их словам прислушались бы даже в суде… Вы же описываете нечто другое. – Вы правы, и в то же время вы ошибаетесь, – сказал Скофилд. – Я описал «пророчество» Гийома так, как замыслил его он сам, и пойми правильно, святым этого человека никак нельзя было назвать. Барон стремился к полной и абсолютной власти, но гений его заключался в том, что он признавал практические и философские императивы… – Очень мудреное выражение, – прервал его Прайс. – Зато очень точное, – поправил его бывший сотрудник ЦРУ, – и очень уместное. Если задуматься над этим, Матарезе почти на столетие опередили свое время. Барон хотел создать то, что впоследствии получило название «Всемирный банк», «Международный валютный фонд» и даже «Трехсторонняя комиссия». |
