Вечером мы, как всегда, устроили привал. В сумке оказалось вполне достаточно провизии, чтобы всем подкрепиться, поскольку голод у нас всегда уступал желанию отдохнуть и выспаться.

Оставшись наедине с господином Жаном, я заговорил с ним о состоянии его матери, становившемся все более тревожным.

— Она идет из последних сил, — сказал я, — и если мы не сможем дать ей несколько дней отдыха…

— Я и сам вижу это, Наталис! — ответил господин Жан. — Каждый шаг моей бедной матери надрывает мне сердце! Что же делать?

— Нужно дойти до ближайшей деревни, господин Жан. Мы с вами донесем туда вашу матушку. Никогда австрийцы или пруссаки не решатся сунуться в эту часть Аргоны, и там в каком-нибудь доме мы сможем обождать, пока в этих краях станет поспокойнее.

— Да, Наталис, это самое разумное решение. Но разве мы не можем дойти до Лонгве?

— Эта деревня слишком далеко отсюда, господин Жан. Ваша матушка не дойдет.

— Тогда куда же идти?

— Я бы предложил взять правее, прямо через лесную чащу, чтобы добраться до деревни Лакруа-о-Буа.

— Это далеко?

— Не более одной мили.

— Ну, так идем в Лакруа-о-Буа, — согласился господин Жан. — И завтра же, с рассветом!

Откровенно говоря, ничего лучшего для нас я не видел, будучи убежден, что неприятель не решится двинуться на север Аргоны.

Тем не менее ночью особенно часто слышалась ружейная перестрелка, а временами и тяжелый грохот орудий. Но так как звуки были еще далеки и раздавались позади нас, я имел основания предполагать, что это Клерфайт или Брауншвейг пытаются овладеть ущельем Гран-Пре: только оно одно было достаточно широким для прохода их колонн. Господин Жан и я не имели и часа отдыха. Следовало постоянно быть настороже, хотя мы притаились в самой густой чаще леса, в стороне от тропинки, ведущей в Брикне.

Рано утром снова тронулись в путь. Я срезал несколько веток, из которых мы соорудили нечто вроде носилок. Охапка сухой травы позволит госпоже Келлер удобно лежать на них, и таким вот образом, соблюдая осторожность, мы смогли бы, вероятно, облегчить ей тяготы пути.

Однако госпожа Келлер понимала, что это обернется дополнительной усталостью для нас.

— Нет, — сказала она, — нет, сын мой! У меня еще есть силы… Я пойду сама!

— Но ты не можешь идти, мама! — возразил господин Жан.

— В самом деле, вы не можете, госпожа Келлер, — добавил я. — Наша цель — достичь ближайшей деревни, и чем скорее, тем лучше. Там мы подождем, пока вы восстановите свои силы. Мы ведь, в конце концов, во Франции, где никто не закроет перед нами дверей своего дома!..

Госпожа Келлер не уступала. Поднявшись, она попробовала сделать несколько шагов, но упала бы, если бы сын и моя сестра не стояли рядом и не подхватили ее.

— Госпожа Келлер, — обратился я к ней, — мы думаем о нашем общем спасении. Ночью на опушке леса раздавалась стрельба.

Враг недалеко. Я питаю надежду, что он не сделает попытки пройти в этой стороне. В Лакруа-о-Буа нам нечего бояться быть застигнутыми, но мы должны отправиться туда сегодня же.

Барышня Марта и сестра присоединились к нашим настоятельным просьбам, господин де Лоране тоже. Госпожа Келлер наконец сдалась.

Спустя минуту она уже лежала на носилках, за которые господин Жан взялся с одной стороны, а я — с другой. Мы снова тронулись в путь, пересекая наискось тропинку в Брикне в северном направлении.