В общем‑то, иногда ему хотелось поменяться с ними местами: стать обычным заурядным человеком, любящим копаться в своем садике. Homo sapiens в типичной для него обстановке. Но поменяться местами было невозможно – он находился на своем месте, которое вряд ли можно было назвать нормальным. Он был некроскопом, и, насколько ему было известно, – единственным некроскопом в этом мире. Должны бы существовать и другие – по крайней мере, его сын. Однако Гарри‑младшего было невозможно найти. Если он и существовал в этом мире, то Гарри не знал его местонахождения.

Гарри взглянул вниз между коленей на свое лицо, отражавшееся в зеркале воды. Он наблюдал, как безразличное выражение постепенно превращается в циничную ухмылку. Ага, конечно, это “его собственное лицо”! Чтобы дополнительно усложнить ситуацию, следовало помнить о том, что на самом деле это не было его лицом! То есть сейчас... В общем, если смотреть фактам в глаза, то лицо это принадлежало Алеку Кайлу, который в свое время был главой отдела экстрасенсорики. Одновременно Гарри пытался рассмотреть себя – того, прежнего Гарри Кифа, которым он когда‑то был и на лицо которого легла чуждая ему маска – чуждая, но не чужая. Во всяком случае, в данное время. Правда, для того, чтобы привыкнуть к ней, ему понадобилось восемь лет. Восемь лет, в течение которых он, просыпаясь, смотрел в зеркало и спрашивал себя: “Господи, кто это?”. В конце концов этот вопрос стал чисто риторическим. И он получил на него ответ. Это он, это его личность, хотя и пребывающая в чужом теле.

– Гарри? – встревоженный голос матери прервал его размышления над этим парадоксом. – Знаешь, тебе пора прекратить беспокоиться о таких вещах. Тот этап твоей жизни завершился, и с ним следует покончить. Тебя призвали для того, чтобы ты сделал некое свершение, и ты с этим справился. И сделал больше, чем мог бы сделать любой другой человек. В результате этого произошли... ну, изменения. И все же ты знаешь, что остался самим собой.

– Но в оболочке другого человека, – сухо ответил он.

– Алек был мертв, Гарри, – она излагала все это, раскладывая факты по полочкам, поскольку трудно было изложить их как‑нибудь иначе. – Он был более чем мертв, потому что от его сознания не осталось вообще ничего – как и от души. Да и в любом случае у тебя не было выбора.

Мысли Гарри, подстегнутые словами матери, понесли его в прошлое. К событию, которое случилось восемь лет назад. Алек Кайл был тогда на задании в Румынии, и ему нужно было уничтожить останки покоящегося в тех местах человека‑вампира. Тибор Ференци был давно мертв, но часть его оставалась в этом мире, загрязняя его, загрязняя всякого, кто прикасался к этой его части. Кайл преуспел в выполнении своей задачи, сжег существо и уже собирался возвратиться в Англию, но в этот момент его захватили советские экстрасенсы. Тайно доставленный в Россию в особняк в Бронницах, где находилась в то время штаб‑квартира советского отдела, он подвергся чудовищной процедуре промывания мозгов с использованием современных методов электроники. Они выкачали его сознание, в буквальном смысле слова опустошив его мозг вместе со всеми находившимися там сведениями. Дело не ограничивалось ослепительно ярким светом, резиновыми дубинками, таблетками, от которых развязывается язык, и тому подобными видами: все содержание его сознания было насильственным путем, без какой‑либо необходимости, изъято – как выдергивают здоровый зуб – изучено и выброшено. В ходе этой операции советские телепаты получили необходимые им сведения – секреты своих противников – английских экстрасенсов. Когда операция была наконец завершена, Кайл был еще жив – точнее, в его теле поддерживали жизнь – однако мозг его был полностью опустошен и мертв. В момент отключения систем поддержания жизнедеятельности умерло бы и его тело.