Теперь и он понимал это.

— Вождь Сторвиков отлучил его от семьи. Вилли-со-шрамом стал изгоем.

— Но он по-прежнему жив. Бродит себе на свободе на спорных территориях, в то время, как я… — Она зажмурилась, чтобы не заплакать.

Он заставил себя не трогать ее, дождаться, пока она не заговорит снова.

— В то время, как мой отец лежит в могиле.

Возразить было нечего. Она доверилась ему, а он подвел ее.

— Я выслежу его сам.

Они дошли до реки. Золотистые листья, облетевшие с деревьев, лежали на земле и плавали на поверхности воды. Пес выбежал на берег и, опустив голову, принялся жадно пить.

Наконец она подняла глаза. Боль сменилась недоверием.

— Правда?

Да. Ради тебя.

Мысль возникла мгновенно, но он не смог прямо сказать ей об этом. Он и самому себе едва мог в этом признаться.

— Вы не поверили мне, когда я дал вам слово?

Она недоверчиво всматривалась в его лицо.

Он и сам едва себе верил.

Не выдержав, он взял ее за руку, словно своим теплом хотел убедить, что его клятва это не пустые слова.

Она опустила глаза.

— Как же вы сдержите слово о Вилли Сторвике, если нарушаете все остальные?

Он выронил ее руку и сделал шаг назад, жалея о самом первом своем обещании.

— Я обязательно поймаю его. — Сдаваясь, он поднял вверх руки. Королю он все объяснит позже.

— С чего вдруг такая решимость? Что изменилось? Мой отец стал мертвее, чем был вчера?

Нет. Не гибель ее отца терзала его.

— Законы, смотрители, все подвели вас. — И я тоже. Он задумался, сможет ли король понять, что им движет.

— В таком случае я благодарна вам, Джонни Брансон. — Она посмотрела ему в глаза и взяла за руки. — Я знаю, насколько это будет непросто, особенно для вас.

Он посмотрел вниз, на ее ладони. Только что она отвергала его прикосновения, а теперь тянется к ним сама. Кто она на самом деле и чего от него хочет?

— Но когда я поймаю Сторвика, на этом все должно закончиться. Никаких новых убийств быть не должно.

Она покачала головой.

— Это не от меня зависит.

— Но вы можете помочь мне убедить в этом Роба.

Она отвернулась, но не отняла рук. Пережив этот тяжелый, омраченный ужасом день, она вдруг стала выглядеть робкой и неуверенной, как обычная юная девушка.

Ее невинное прикосновение разожгло пожар в его груди, породило нестерпимое желание совершить нечто большее, чем месть. Желание защитить свое. Все то, что он хотел сделать своим.

Землю. Семью. Дом. Женщину.

— Подумайте об этом, Кейт. — Он запнулся. — Подумайте о мирной жизни…

Вдруг его мысли спутались. Ее губы манили его к себе. Он наклонился и…

И вспомнил, что последним ее губ касался Сторвик.

* * *

Кейт раскрыла навстречу ему губы. Она подарит ему поцелуй — как знак благодарности, как печать, которая закрепит их сделку. Она даст понять, что видит, какую жертву он приносит своим обещанием.

Не больше.

Но она обманывала себя. На самом деле его поцелуем она хотела уничтожить воспоминание о Вилли. Обрести надежду, что однажды, когда с возмездием и страхом будет покончено, она станет нормальной женщиной.

До Джонни она не смела на это надеяться.

Он нерешительно замер, уважая ее желания и свою клятву. Глубоко вздохнул, словно приготовившись заговорить.

Крепко зажмурившись, она прильнула к нему. Она не хотела, чтобы он спрашивал разрешения поцеловать ее или чтобы прятал руки за спину. Она хотела, чтобы он обнял ее и защитил от пережитого сегодня ужаса.