|
Андре-Луи рассмеялся. - Вы притворяетесь несведующим, чтобы разыграть нас, гражданин представитель? Вам ли с вашим влиянием и властью задавать такие вопросы? Сто тысяч ливров, которые в поте лица заработал Де Бац, не идут ни в какое сравнение с миллионами, которые без всяких усилий может получить человек в вашем положении. Взгляд Шабо выдавал потрясение, почти ужас. - Если это так, то я был бы рад узнать, каким именно образом. Ей-Богу, это интересно! - Он обратил взор на Бенуа. - Вы - банкир, человек, делающий деньги из денег (хотя Бог знает, как вам это удается), что вы на это скажете? Бенуа объяснил ему суть сделок с конфискованными поместьями, которые сулили такую выгоду. Человек в положении Шабо может в числе первых узнать, что должно покупать, и на какую прибыль можно рассчитывать. Шабо был шокирован. - Вы хотите сказать, граждане, что я должен предать доверие людей, которые выдвинули меня на этот пост? - Он посуровел. - Может быть, вы скажете мне, как я смогу потом оправдаться перед судом собственной совести? - Какие оправдания нужны человеку, который никому не причинил никакого ущерба? - осведомился Андре-Луи. - Никакого ущерба? - Должно быть, убеждение, что извлекать для себя выгоду грешно, осталось у вас со времен монашества. Но это предрассудок, изживший себя и давно отвергнутый передовыми людьми. Шабо совершенно смешался. - Но... Но, безусловно... Эти деньги, откуда они берутся? Разве они не украдены из священной казны Республики? Разве это не означает совершить святотатство? Ограбить неприкосновенный алтарь Нации? Андре-Луи снисходительно улыбнулся и покачал головой. Напыщенный слог собеседника напомнил ему о приемах риторики. - О, сколь возвышена, сколь безмерна такая добродетель! В какие трижды благословенные времена мы живем, если государственные мужи, отказавшись от бесчестных повадок, свойственных их предшественникам от сека, отказываются принять даже то, что принадлежит им по праву! Гражданин Шабо, ваши чувства достойны всяческого уважения. Но мне горько видеть, что такие высокие идеалы дают вам такое неверное представление о фактах; что они заставляют вас пренебречь наградой. Разве труды во имя свободы должны оставаться безвозмезднымиЁ Но еще больше меня огорчает, что в результате вашего отказа богатство достанется недостойным торгашам или прихвостням деспотизма, тогда как вы, человек благородный, будете по-прежнему бороться с бедностью, а то и с нуждой. А деньги, которые вы могли бы потратить к великой чести и славе священного дела Свободы, попадут в руки подлых реакционеров и, возможно, пойдут на подрыв самих устоев Республики, во имя которой вы трудились с таким самоотвержением. Разве чувство долга не велит вам помешать этому, гражданин представитель? Гражданин представитель растерянно хлопал глазами. |
