|
Однако, если он, д'Антраг, даст Мосье совет, не откладывать более поездку, он, возможно, упустит шанс навсегда сместить госпожу де Бальби и окончательно одержать победу над д'Аварэ. Итак, д'Антраг разрывался между противоречивыми желаниями и проклинал в душе целомудренность мадемуазель де Керкадью, которая уже столько месяцев не поддавалась усердным ухаживаниям его высочества. Чего, ради всего святого, хочет эта девица? Неужели у нее нет никакого чувства долга перед принцем крови? Ее даже нельзя оправдать слащавыми сантиментами вроде обязательства перед этим плебеем Моро, поскольку она вот уже четыре месяца считает своего возлюбленного погибшим. И какая муха укусила его высочество что он так долго обхаживает предмет своей страсти? Если Мосье знает, чего добивается, почему он не идет к цели напрямик? Ему нравится, когда его считают распутным. Так какого дьявола он не может вести себя соответственно? Д'Антраг уже начал подумывать, не намекнуть ли Мосье, что он избрал ошибочную тактику, но дело это было столь деликатно, что хитроумный царедворец колебался. А тем временем д'Аварэ не оставлял регента в покое и буквально изводил его разговорами о долге и чести, которые требуют присутствия принца среди тех, кто готов отдать за него жизнь в Тулоне. Таково было положение вещей, когда в Гамм прибыл Ланжеак с новостями из Парижа, где вовсю кипели страсти вокруг разразившегося в Конвенте скандала с Шабо. Ланжеак подробно описал события д'Антрагу, тот отвел курьера к регенту и был единственным свидетелем беседы в длинной пустой комнате шале, в котором его высочество содержал свой сократившийся до предела двор. Брат регента, граф д'Артуа со своими слугами уехал в Россию, просить о поддержке императрицу. В то утро его высочество пребывал в дурном расположении духа. Д'Аварэ больше обыкновенного настаивал на необходимости срочного отъезда в Тулон. Новости, которые привез Ланжеак, отчасти рассеяли уныние принца. - Ну наконец хоть какой-то сдвиг, - одобрительно проворчал он. - Признаюсь, я даже не ожидал такого от этого гасконского бахвала. Возможно, Ланжеак следовал данным инструкциям, а может быть, в нем заговорило подобострастие придворного подхалима, но он поспешил вывести принца из заблуждения, указав на второстепенность роли барона. - Это скорее работа Моро, нежели господина де Баца, монсеньор. - Моро? - Выпученные глаза его высочества округлились в недоумении. Потом из глубин его памяти всплыло неприятное воспоминание. Принц нахмурился. - А, Моро! Стало быть, он все еще жив? - Выражение его лица не оставляло сомнений, что известие это ему крайне неприятно. "Тяжелый человек", - подумал Ланжеак. |
