Гай был настроен философски и, взяв Кэрин за руку, посадил ее в свою машину.

— Это не так трудно, как кажется, хотя две мелочи действительно приходят на ум. Первая — поцелуй во время занятия. Это ослабляет внимание новичка!

— Поцелуй?

Кэрин недоверчиво взметнула брови.

— Именно это я и сказал. Немного неосторожно для первого урока? — Он смотрел в ее зардевшееся лицо, держа за кончик подбородка. — Любовь моя, ты могла бы без труда окрутить Рикки, но так не пойдет. Я не верю в ранние браки.

Кэрин громко вздохнула.

— Вы незаменимый человек для роли Цезаря Борджиа! По-моему, я никогда не видела, подобной, гордой властности!

— Постарайся сдержать свой пыл, любимая. Я просто заметил. Я отвечаю за вас с Риком. Вам обоим нет еще двадцати одного года. Кроме того, девочка, из этого не может выйти ничего хорошего.

— Почему вы не добавляете, «помяни мои слова»?

— Помяни мои слова, — важным тоном сделал ей одолжение Гай и весело рассмеялся, сверкнув белыми зубами на загорелом лице.

Неожиданно негодование Кэрин смялось, как папиросная бумага. Эта улыбка имела над ней какую-то таинственную силу, толкая ее к гибели.

— Скажите, почему вы всегда заставляете меня чувствовать себя в состоянии войны?

— Может быть, потому, что ты так женственна. Ты хочешь, чтобы над тобой властвовали, но, в то же время, борешься за каждый дюйм своей свободы.

— Я? — улыбнулась ему Кэрин. — По-моему, я испугана.

— Ну что ж, это чертовски подходящий момент. А теперь признайся, как тебе нравится машина? Не думаю, чтобы ты хотела что-то более громоздкое, во всяком случае, на этом этапе. — Он провел пальцем по ее скуле: — Поверни сюда голову и поблагодари. После небольшой практики, может быть, все будет немного легче!

— Должно стать легче, правда?

Ее рот скривился в усмешке, и глаза прищурились. Гай изменился в лице, и она затаила дыхание, полная страшного предчувствия, что он намерен поцеловать ее. Этого Кэрин не могла перенести. Во всяком случае, не при ярком дневном свете, когда она была так беззащитна. Она инстинктивно отклонилась от него, нисколько не защищаясь. Гай спокойно смотрел на ее маневры.

— Я никогда не делаю дважды одну и ту же ошибку, лапушка!

Кэрин облизала губы. Ее усилия казаться небрежной были тщетны!

— Не уверена, что кто-то может припомнить вашу первую ошибку!

— Господи, ты брыкаешься, как упрямый осел!

Он рассмеялся.

Теперь, когда опасность миновала, она могла улыбнуться ему.

— Как же это возможно?

Гай ленивым жестом положил руку ей на затылок.

— Если у нас когда-нибудь и будет конфронтация, малышка, обещаю, что извержение Везувия покажется сущим пустяком.

Кэрин с высоко поднятой головой прямо смотрела на него.

— Вот это мне очень дорого в вас, Гай. Вы так терпимы!

Он встряхнул ее, причем не слишком мягко, но ее головка, как цветок на тоненьком стебельке, упрямо осталась на месте, не сдвинувшись ни на дюйм.

— Пожалуйста, если вам это приятно, — посмеивалась она, — я теперь буду дрожать каждый раз, когда вы хмуритесь.

Гай с грустной улыбкой поглядел на нее.

— Как ты мило лжешь! Иногда можно подумать, что тебе девять, а не девятнадцать.

— Если так, то я сдаюсь, — вздохнула она.

— С этим все в порядке. Ты и так сдашься. — Ухмыльнувшись, он отпустил ее. — Кроме того, мне предопределено влиять на твою жизнь.

— Ни слова больше, — предупредила его Кэрин.