— Так ты его видел, — мягко подсказал он ребенку.

За его спиной раздался вздох ужаса. Селия схватилась за горло, как бы для того, чтобы облегчить душащую ее боль.

Филипп бросил взгляд в ее сторону и почувствовал, что у нее есть какая-то хитрая, тайная цель.

— Да, я пошел в студию, чтобы посмотреть, там ли Рикки. Я хотел, чтобы он мне кое в чем помог: я же тоже рисую, вы знаете. Я постучал в дверь, но ответа не было. Я постучал еще, потому что Рикки иногда не обращает внимания ни на кого, но если вы достаточно долго настаиваете, то он вас впустит. Как бы то ни было, я открыл дверь, чтобы хотя бы украдкой взглянуть, там ли он, и увидел портрет. Он стоял на мольберте. Я подумал: «Э, да ты прелестно выглядишь, Каро», — и вышел. Я знал, что Рикки покажет его мне, когда он будет готов.

— И ты до него не дотронулся?

— Нет, дядя Гай. — Умные глазки Пипа сияли. — Я никогда не лгу, дядя Гай. Спросите Каро!

— Ну ладно, — Гай поднялся, возвысившись над ребенком. — Можешь теперь отправляться в постель, Пип.

— И вы не скажете мне, что случилось? Но я же иначе не засну!

Ребенок смотрел на него серьезно и испытующе.

— Скажу, Пип. Кэрин, пожалуйста, переверни картину.

Она нашла в себе силы сделать это. Чувство кошмара отступало. В голосе Гая, конечно, звучало осуждение, удивительная уверенность, что преступление совершил ее младший брат. На лице же Пипа, как в зеркале, отражались все нюансы переживаемого им ужаса.

— О, Каро, что с ним произошло? Только посмотри на эти глупые очки и капли воды! Ты, конечно, не думаешь, что это сделал я?

— Разумеется, нет, малыш.

Она встала и крепко прижала мальчика к себе, стыдясь тех мгновений, когда заподозрила Пипа.

Гай положил руку на плечо Пипа.

— Иди, сынок! Я все улажу!

Не успел Пип покинуть комнату, как Селия взорвалась, кипя от гнева, совершенно не владея собой.

— Ты, конечно, не собираешься верить в правдивость этого мальчишки? Десятилетнего ребенка, откровенно признавшего, что он последним побывал в студии?

Под влиянием пристального взгляда Гая голос Селии потерял свою страстность. Гай надменно поднял брови.

— Не думаю, что он действительно признал это, Селия. Кроме того, у меня есть некоторый опыт в общении с людьми, и я понял, что этот ребенок невиновен. Ты сама видела его реакцию. Он любит свою сестру. Сама мысль о том, что можно изуродовать ее портрет, ему отвратительна. Да он, во всяком случае, слишком умен для этого. Мне немного стыдно, что я усомнился в нем!

Селия отбросила всякую осторожность.

— Ну что ж, мне больше нечего сказать. Никогда не думала, Гай, что увижу, как ты выгораживаешь этого ребенка и поощряешь его. Жаль только, что мое положение в этом доме не позволяет мне действовать самой. Мой сын пострадал! — Внезапно она порывисто бросилась к Рикки, однако, даже в такой момент, избегая слишком тесного контакта.

— О, мама, ради Бога!

Реакция Рикки была странной, как будто он на все махнул рукой, и не желал больше участвовать в этой битве.

— Мальчишка достаточно хитер, уверяю тебя, — неприязненно произнесла Селия. — Ты же сам видел, он насторожился, как только вошел в комнату.

— Дети не дураки, Селия. Боюсь, что ты так и не заметила этого. — Выражение лица Гая стало угрюмым и непреклонным, ровный, спокойный голос звучал уничтожающе.

Гай повернулся к Рикки и не заметил изумленный и удрученный взгляд Селии.