|
Он искал предлога, чтобы остаться при отряде Жернуа. Помощь пришла оттуда, откуда меньше всего можно было ожидать, - заговорил Жернуа. - Если капитан согласится пожертвовать на этот раз удовольствием, которое ему доставляет общество г. Тарзана, то я сочту за честь для себя, если г. Тарзан поедет со мной, - заявил он самым дружелюбным тоном. Тарзан нашел даже, что Жернуа немного переиграл, но, как бы то ни было, удивленный и обрадованный, он поспешил выразить свое согласие. Вот каким образом Тарзан и лейтенант Жернуа оказались рядом во главе маленького отряда спаги. Любезность Жернуа была недолговечна. Как только отряд капитана Жерара скрылся из виду, он сделался мрачен и угрюм по обыкновению. По мере того как они подвигались вперед, дорога становилась хуже, постепенно поднимаясь; около полудня она привела их к узкому ущелью. Жернуа приказал расположиться на отдых у небольшого ручейка. Солдаты подкрепились довольно скудной пищей и наполнили водой свои фляжки. Отдохнув около часа, они двинулись вдоль по ущелью и скоро выехали на небольшую долину, от которой отходило несколько скалистых расщелин. Здесь они задержались, и Жернуа внимательно осмотрел окружающие высоты. - Здесь мы разделимся, - сказал он, - по каждой из этих расщелин поедет одна партия, - затем он начал делить отряд и давать инструкции сержантам, которые должны были командовать отдельными частями, после того обратился к Тарзану. - Будьте любезны остаться здесь, пока мы не вернемся. Тарзан запротестовал, но офицер оборвал его. - Какой-нибудь партии придется, быть может, выдержать стычку, и присутствие гражданских лиц стесняет войска во время действия. - Но, дорогой лейтенант, - убеждал его Тарзан. - Я охотно буду повиноваться приказаниям и сражаться наряду с другими. Ведь я для этого и поехал с вами. - Я был бы рад, если бы это было так, - возражал Жернуа с усмешкой, которую он даже не старался замаскировать, и добавил коротко: - Вы под моим началом и останетесь здесь, пока мы не вернемся. Покончим. - И с этими словами он повернулся и ускакал во главе своего отряда. Еще несколько минут - и Тарзан остался один среди безлюдных каменных громад. Солнце сильно жгло, и он отошел под защиту близстоящего дерева, к которому привязал лошадь, опустился на землю и закурил. В душе он проклинал Жернуа за шутку, которую он с ним сыграл. - Жалкая месть, - думал Тарзан, но вдруг ему пришло в голову, что Жернуа - не дурак и не станет таким мелочным способом сводить счеты. За этим кроется что-то посерьезнее. С этой мыслью он поднялся и вынул ружье из чехла, осмотрел затворы и убедился, что ружье заряжено. Потом освидетельствовал свой револьвер. Приняв такие предосторожности, он подробно осмотрел блестевшие скалы и те места, где начинались расщелины; он твердо решил не дать застать себя врасплох. Солнце опускалось все ниже и ниже, но не было никаких признаков возвращения отрядов. Наконец, долина погрузилась во мрак. Тарзан был слишком горд, чтобы возвратиться в лагерь, не подождав возвращения отрядов спаги в долину, где, как он думал, они все должны были съехаться снова. С наступлением темноты он чувствовал себя в большей безопасности. Он привык к мраку. Он знал, что его чувствительный слух вовремя предостережет его, как бы осторожно к нему ни подкрадывались; и видит он ночью хорошо, а обоняние предупредит его задолго, если только враг будет наступать с подветренной стороны. Считая себя поэтому сравнительно в безопасности, он прислонился к дереву и заснул. Спал он, должно быть, несколько часов, потому что, когда его разбудил испуганный крик и прыжки лошади, луна заливала светом всю долину, и перед ним, на расстоянии десяти шагов, стояла причина испуга его лошади, - великолепный, величественный Нума "эль адреа" - черный лев, устремивший на свою добычу взгляд огненных глаз. |
