— Ей уже позвонили на пейджер. — В руках врача появились шприц и ампула с лекарством. Отдавая команды двум медсестрам, он зубами снял с одноразовой иглы пластиковый колпачок. Все внимание врача было теперь сконцентрировано на пациентке, и Кроукер почувствовал к нему за это искреннюю благодарность.

Только теперь Кроукер заметил, что все еще сжимает в ладонях руку своей племянницы. Словно зачарованный, он смотрел на мониторы, которые казались ему сейчас творениями неземных цивилизаций. Наконец, он отпустил руку Рейчел, прошел мимо врача и медсестер и, обхватив за плечи сестру, силой вывел ее в коридор.

Кроукер завел Мэтти в туалет и, открыв кран с холодной водой, сунул ее голову под струю. Вода была не очень холодной — ледяной во Флориде она не бывает никогда, — но сила струи ошеломила Мэтти. Она перестала кричать и брыкаться, зато сильно двинула Кроукеру под ребра. В ответ он лишь заворчал и еще глубже задвинул ее голову в раковину.

Потом он услышал, что она пытается что-то сказать.

— Что-что? — спросил он, склоняясь над раковиной и чуть ослабляя хватку, чтобы она могла повернуть голову.

— Мне нечем дышать, негодяй ты этакий! — задыхаясь, сказала Мэтти.

— Вот теперь узнаю свою сестру! — с удовлетворением произнес Кроукер и отпустил Мэтти, она выпрямилась, кашляя и отплевываясь.

Отмотав несколько бумажных полотенец, Кроукер протянул их ей. Мэтти смотрела на полотенца, словно не понимая, для чего они предназначены. Потом она застонала и тихо всхлипнула:

— О Боже, Лью!...

Он обнял ее и крепко прижал к себе, гладя мокрые спутанные волосы. По ее телу пробегали судороги. Она ослабела в его руках, и Кроукер вспомнил, как когда-то, весь в грязи и отцовской крови, он точно так же прижимал к себе обезумевшую от горя мать.

Теперь ослабевшая от горя и отчаяния, Мэтти прижалась к брату. От нее ушел муж, а теперь умирала единственная дочь. Ее била мелкая дрожь. Она подняла залитое слезами лицо, и Кроукер увидел в ее глазах ужас.

— Лью, — хрипло прошептала она, — я не могу остановиться, меня всю колотит. — У нее стучали зубы. — Что это со мной?

— Шок, — спокойно ответил Кроукер, — нервное истощение. — Он провел рукой по ее влажному лбу, отводя в сторону намокшие пряди волос. — Вот что, дорогая, сейчас я отвезу тебя домой.

Мэтти была похожа на оленя, случайно выскочившего на шоссе и попавшего в лучи автомобильных фар — животный страх светился в ее больших глазах.

— Но моя малышка... Как же Рейчел без меня?...

Глядя на сестру, Кроукер понимал, что в любом случае ее надо увезти домой и заставить хоть немного отдохнуть. Но прежде он хотел заглянуть к Рейчел.

Усадив сестру на крышку унитаза, он сказал:

— Подожди меня здесь, я скоро вернусь.

В отделении интенсивного диализа стояла какая-то противоестественная тишина, и его сердце замерло от страха. Проходя мимо центрального врачебного поста, он увидел Дженни Марш, выходящую вместе с двумя медсестрами из палаты Рейчел. Она так была увлечена разговором, что Кроукер решил не мешать ей и остановился рядом с опустевшим постом.

— Ничего страшного не случилось, — сказала доктор Марш, заметив Кроукера. — Сейчас с ней доктор Кортинес. — Она что-то писала в карте Рейчел.

— Но что с ней произошло?

— Думаю, это вы должны мне рассказать, что с ней произошло. Насколько я понимаю, вы были рядом с ней, когда она пришла в себя?

В ее голосе явственно слышался укор. Она вручила карту медсестре, любезно кивнула ей и лишь потом снова повернулась к Кроукеру.