— Я Манус, ралад. — Манус робко погладил рубин.
Вперед вышел Глок. Его лицо светилось гордостью, когда он положил свою огромную лапу на алмаз.
— Я Глок, последний из племени Джелис, — произнес он громовым голосом.
И Лиф увидел в дерзких глазах блестящие слезы.
Пришла его очередь. Мальчик пожал руку Барды и подошел к столу. Лица стоявших в первом ряду замелькали перед его глазами: Жасмин, застывшая на месте, с Филли и Кри на обоих плечах; Аилса, прижавшая лапки к груди; взволнованный Нанион, властитель Д’Ора; настороженный Дум; бледный, напряженный Дейн.
Лиф положил руку на золотистый топаз. «За тебя, Барда, — подумал он. — За отца и мать».
— Лиф из Тила, — произнес он.
Мальчик опустил глаза. Пояс был почти скрыт под семью ладонями. Семь разных рук соединились во имя общей цели.
Зиан снова заговорила:
— Мы, потомки семи племен, подтверждаем древнюю клятву, данную нашими предшественниками, признаем власть великого Пояса и клянемся в верности законному наследнику Адина.
— Клянемся, — повторил хор из семи голосов.
Лиф почувствовал, как потеплел Пояс. Сердце заплясало в груди. Топаз ярко заблестел под его пальцами. Мысли прояснялись. Пояс становился все горячей и горячей, друзья отшатнулись в сторону. Но Лиф уже знал. Знал, что наследник в этой комнате.
Он огляделся по сторонам. В притихшей толпе он отыскал одно лицо. Бледное, но решительное лицо Дейна.
«Как же я этого не замечал? — подумал Лиф, не обращая внимания на пробежавшие по рядам удивленные выкрики. — Почему я не догадался?»
Дейн, выросший в заброшенной деревушке неподалеку от Тила, сын крестьян, так хорошо знавший историю Тилоары. Дейн — тихий, послушный и обязательный, как отец; темноволосый и утонченный, как мать. Имя, которым он назвал ее, — Нарш — переделано из Шарн. И никто ничего не понял!
Как хорошо хранил Дейн свою тайну! Только однажды он был близок к раскрытию, когда стоял на коленях возле разбитой стелы в сердце Лоары, убитый горем, сломленный отчаянием.
Казалось, комната сейчас взорвется от напряжения. Лиф взял со стола Пояс и направился к Дейну.
Дейн молчал. Лицо его порозовело. Он высоко поднял голову. Тихое достоинство, как прекрасная мантия, легло ему на плечи.
«Мой отец честью и правдой служил королю, — решил Лиф. — Я буду честью и правдой служить наследнику».
Он вытянул руки. Пояс лежал в его раскрытых ладонях, свет свечей плясал на камнях. Лиф вдруг понял, как не хочет он с ним расставаться. Он посмотрел на Жасмин. Она подбодрила его взглядом.
«Ради этого и затевалась наша миссия, — сказал себе Лиф. — Это и есть ее цель». Мальчик бросил прощальный взгляд на волшебные камни. Камни, доставшиеся потом и кровью, такие красивые…
Внезапно рубин потерял свой цвет, изумруд потускнел, аметист побледнел и стал розовато-лиловым. Сердце Лифа сжалось.
— Опасность! Зло! — выдохнул он. — Здесь…
Леденящий кровь крик нарушил тишину. Что-то большое проскользнуло в двери. Ураганный ветер со страшным свистом ворвался в комнату, задул свечи, сбил Лифа с ног. Мальчик упал на жесткий пол, еще крепче сжал Пояс, позвал Жасмин, Дейна. Ветер бил ему в лицо. Он слышал крики людей, треск разлетающейся в щепки мебели.
— Лиф! Пояс! — прозвучал голос Дейна. — Дай его мне! Быстрее…
Плач детей, испуганные вопли, грозный рев заглушили его крик.
Лиф поднялся на ноги и поспешил на зов. Что-то огромное с удивительной силой ударило его в грудь, заставив повалиться на постель, где лежал Барда. |