- Что? - Наконец-то Учитель позволил себе выразить удивление. Это плохо, очень плохо, сейчас что-то будет. - Тогда марш на верёвку, но предупреждаю, я сделаю её «живой». Раз ты такой «мастер», я не буду изобретать очень уж сложное колдовство, но… В общем, вперёд!

    - Колдовство - против правил, - мальчик действительно побаивался. То, как ведёт себя намасленная и прослабленная верёвка - сущая мостовая по сравнению с тем, как она начинает дёргаться, если её начинить оживляющей магией. - Ты сам говорил, что приёмы магического боя начнёшь применять, когда я получу хотя бы белый пояс по контрмагии.

    - Хорошо, считай, ты только что получил его. Марш наверх!

    Оставалось только проклинать свой несдержанный язык и бежать наверх. Разумеется, пройти по «живой» верёвке не удалось. Мальчик не решился делать отмашку мечом, всё равно это было бесполезно. А если судить по тому, что он так и не сумел сосредоточиться для контрзаклинаний, белый пояс ему присудили чрезмерным авансом…

    Но это всё были цветочки. Настоящая мука пошла, когда начались «серьёзные» упражнения с мечом. Собственно, как сказал Учитель, постигнуть меч до конца невозможно. Но он как-то высказался, что питает надежду, может быть несбыточную, что мальчик хотя бы изредка научится ощущать его «своим» оружием, не больше. К тому же левая рука у мальчика отставала от правой, что для фехтовальщика было непростительным недостатком, с которым и мечником называться невозможно.

    Лишь на седьмой год мальчику удалось срубить с головы Учителя специальным образом заплетённую косичку, да и то возникло впечатление, что восточник поддался, просто позволил это сделать… Может быть, потому что бились они к тому моменту уже около суток, завершая третью тысячу схваток.

    Едва он полюбил фехтование, Учитель принялся извлекать из старого сундука, стоявшего у них в самом тёмном углу пещеры, изящные, остроумные и неожиданные виды оружия, которые и на оружие-то были не похожи - непосвящённый мог принять их за какие-нибудь приборы или материальные воплощения колдовской фантазии.

    Одолевая приёмы работы с этими инструментами, мальчик стал так фантазировать, что опять вызвал упрёк, мол, слишком всё переусложняет, что победы следует добиваться самым простым и коротким путём. Как и в поединке без оружия…

    Но тут всё вообще получалось очень сложно. Почему-то мальчику не давались основные вещи, - например, ощущение незакрытой зоны противника или соблюдение всем телом волнообразного принципа удара. Этот старый принцип гласил: если бьёшь рукой, волна должна начинаться от подошвы, прокатываться по ногам, получать силу бёдер и хлыстом уходить через плечи в кулак… А если удар наносится ногой, то лучше всего прицелиться и начать движение ладонью, плечами, а потом, по нисходящей, усиливая, довести волну до ноги. Но твоя скорость, чтобы противник не ушёл от этого довольно заметного движения, должна опережать даже вражеский блок…

    Кроме того, он плохо защищался снизу, то есть пропускал даже не очень изобретательные низовые атаки. Когда Учителю это надоело, он сказал с иронией, которая действовала куда сильнее, чем окрик или приказ:

    - Считай, что ног у тебя нет. Ты не заметишь даже деревенского гуся, пока не наступишь на него. - Пожав плечами, он, впрочем, добавил: - Ладно, пока будем считать это заносчивостью - жёлторотикам свойственно задирать нос.

    Стоило мальчику немного воспрянуть в бою без оружия, как начались осложнения с языками.