— Шоб спокойный рейс был! — провозгласила Валентина, чокнулась с бабушкой.

— Аминь, — буркнула она.

До областного центра была только одна остановка в небольшом городке, и пассажиров прибавилось немного. Чтобы изучить обстановку, я прошел в туалет. Народ в вагоне был разнокалиберный: и молодежь, и пожилые, пара детей лет семи, стайка подростков.

Из тамбура тянуло куревом, в туалете дым стоял — топор вешай, но, может, оно и хорошо: пусть лучше воняет сигаретами, чем толчком. Учитывая, сколько едет людей, вонять он к концу поездки будет знатно.

А когда поезд остановился в областном центре, я понял, что до этого было еще терпимо. Там поналезли наши конкуренты с овощами-фруктами-орехами. Мешки, коробки, тележки загромоздили проход, началась битва за места: законные обладатели билетов выгоняли безбилетчиков, те сопротивлялись, предлагали деньги или — набить морду. Проводницы не успевали разруливать конфликты. В итоге безбилетчики заполонили тамбур, заставили его до самой крыши, оставив узкие проходы, а сами расположились кто рядом с товаром стоя, кто уселся на мешки. Им предстояло провести так две ночи.

Но чего не сделаешь ради денег! Меня обнадеживало одно: если люди терпели такие мучения, значит, они были не напрасными.

И четко проступила еще одна цель: нам во что бы то ни было нужно успеть на этот же поезд, иначе придется на обратном пути спать на полу в тамбуре или четверть выручки отдать за место в купе проводника. Автобус бабушка попросту не переживет.

Глава 12

Адский цирк

— Я требую освободить проход! — разбудил меня клокочущий от ненависти голос. — Я заплатил за место, так почему вокруг чужие вещи?

Затащив матрас на третью полку, предназначенную для багажа, я подложил под голову подушку, обернутую полотенцем, и быстро вырубился, а сейчас перегруппировался, свесил голову так, чтобы видеть, что там происходит.

Напротив купе проводников качал права двухметровый мужик, красный от гнева. Требовал выселить с третьей полки пассажира и определить туда вещи, мешающие проходу.

За ним хмурая женщина покачивалась с пятки на носок. Издали доносился пьяный смех, бренчала гитара, кто-то тихонько пел. Запахи поднялись наверх, и от вони копченой колбасы, сдобренной сигаретным дымом, дыхание в груди спирало.

— Я спать хочу! — возмутилась женщина, не дождавшаяся своей очереди на аудиенцию. — Угомоните этих придурков! Вызовите милицию.

Н-да, бабушке в купе проводников поспать не удастся.

— Согласен! Полный беспредел! — повернулся к ней мужчина и рыкнул на проводницу: — Отреагируйте же!

— Наряд придет на следующей станции, — звонко ответила Валентина.

— А вы тут на что?! Сделайте им замечание!

— Да! — закивала женщина.

Мимо меня проскользнула Валентина, отправилась в конец вагона, остановилась, повернувшись к одному из купе. Что она говорила буйным, было не разобрать.

Грянул многоголосый смех.

— Да пошла ты! — крикнули пьяным голосом.

И снова смех. Действительно, что сделает женщина компании пьяных отморозков? Вспомнились собственные мысли о том, что тете Ире не хочется лишний раз напрягаться, теперь понятно почему. Куда уж больше-то с такой работой?

Валентина, тревожно оглядываясь, пробежала к себе в купе, заперлась там. С грохотом сшибая сумки, за ней ломанулся бритый на лысо мужик, оттолкнул высокого, который требовал порядка, стал ломиться в купе проводников с воплями:

— Шо ты сказала, коза?! — удар в дверь. — А ну вышла, сука! За базар ответишь?

Высокий попятился в тамбур. Одно дело проводнице мозг выносить, другое — сцепиться с пьяным буяном, можно ж и по морде получить.