Так за шутками и прибаутками расправились мы с физикой, и с географией, повторили английский. И к шести Илья молча вышел за приставкой. Ян, который был немного в курсе, отошел к стене, чтобы всех видеть, а я пожалел, что нет фотоаппарата — для хроник бойцовского клуба.

— Санек, а «кодака» у тебя случайно нет? — спросил я. — В смысл, на продажу.

— Мать еще в июле продала, — ответил он.

Хлопнула дверь — все повернули головы, приготовившись к сюрпризу, но это га базу ворвался взмыленный Рамиль.

— Я не опоздал, нет?

Следом за ним вошел Илья с пакетом. Кабанов встал и захлопал, воскликнул:

— Та-дам! — И затарабанил по столу, отбивая дробь.

Илья извлек приставку, а я сказал:

— Родители Ильи разрешили играть и нам, но по часу в сутки. Иногда — дольше, но очень редко и на каникулах.

— Вау! — воскликнул Каюк и сделал сальто.

Алиса оживилась, прошлась по матрасам «колесом».

— Ух ты, это надо отметить! — восторженно выдохнул Чабанов.

На этот случай я купил каждому по бутылке колы, раздал и смотрел на друзей, и фотографировал памятью счастливые лица, взгляды, лучащиеся радостью. Все невзгоды отодвинулись на второй план, даже Борис оживился, и Фортуна подмигнула моему брату, когда он тянул жребий: ему выпало играть первым, т он сразу схватил джойстик. Следующей была Гаечка, за ней — Алиса, Димон Минаев, Кабанов, еще Димон.

Поглядывая на друзей с завистью, Рамиль грыз гранит науки, а потом не выдержал, завис над головой Бориса, гоняющего Марио, с тетрадью. Наверное, ни в одной стране у Марио не было такой группы поддержки, нигде его не любили так, как у нас, ведь «Денди» — самая доступная приставка, «Сега» стоила в два раза дороже.

Под звуки пиу-пиу Марио бежал, бился головой о кирпичи со знаками вопроса, выбивая очки, перепрыгивал через злобных птиц и черепах. Выбил гриб, шарахнулся от него.

— Лови его, вырастешь, — посоветовал Кабанов. — Это прущий гриб!

Борис послушался — Марио вырос, заскочил на зеленую трубу, спасаясь от злобных мобов.

— Да не убегай ты! Прыгай на птицу! — подсказал Кабанов. — Прибьешь, получишь очки.

— Дави, беспощадно дави! — крикнул Ян, ударив кулаком по ладони.

По экрану побежали помехи. Борис взревел. Ян долбанул по телеку, но было поздно — Марио убился о чеепаху, и Борис выругался так виртуозно, что ему позавидовал бы студент филфака. Пришлось начать сначала.

Борису удалось пройти два уровня за пятнадцать минут, но он и раньше пробовал, а вот Гаечка путалась в кнопках и убивала Марио раз за разом. К концу своего времени она более-менее разобралась, но пришлось уступать место у руля Алисе, которая справилась лучше.

В итоге играли все до полдесятого и разошлись взбудораженные, предвкушая грядущие приключения. Кабанов, которому жутко не хотелось домой, признался:

— Блин, а вместе веселее играть! Дома сидишь, как дурак, скучно.

— Что там мать? — спросил я.

Санек махнул рукой.

— Деньги афганцам отдала и забухала. Вроде послезавтра скажут, что и как. Хоть ясность появится. Я устал про это думать. Уже все куртки продал, одна осталась. И в квартиру готов переехать, и в общагу, лишь бы больше не ныкаться.

— Сил тебе, Санек! — Илья пожал протянутую руку, и мы распрощались.

Домой мы шли вдвоем с Борисом. Брат держал хвост пистолетом. Даже если ничего не получится доказать, он будет знать, что он не бездарь, и мы — вместе. Не его вина, что классная руководительница — взрослый, который вроде как за него отвечает — поступила халатно и уверена в своей правоте. И если Никитична упрется, ее стоит проучить.