— Мы боялись, что ты не придешь, — признался Бузя и улыбнулся.

Впереди обозначилась цель: забор бабушки-толстушки. Но я насторожился, потому что оттуда доносились женские голоса. Что такое? Вскрикнула Светка, Аллочка — у нее запоминающийся голос — разразилась гневной тирадой. Ей ответила… Лидия!

Да! Она на месте! Все получилось! Сердце сорвалось в галоп, я ускорил шаг. Аллочка вылетела, как ошпаренная, едва не сорвав калитку с петель.

— Это ты бессовестная хамка! — донеслось ей вслед, теперь кричала хозяйка дома.

— Выродки, да чтобы вы передохли, твари! — прошипела наследница мне и всплеснула руками, увидев деда Ивана, которого совершенно сразила деменция, и он вышел на дорогу с голой задницей, со спущенными волочащимися по грязиштанами.

Бузя сглотнул и приобрел вид провинившегося щенка. Я сообразил, что весь сыр-бор из-за какой-то их проделки. Вероятно, сироты решили отомстить злобной ведьме и преуспели.

— Что вы сделали? — спросил я. — Лучше сразу расскажи. Обещаю не бить.

— Полигон, — ответил он виновато. — Ночью, когда все спали, мы вылезли на улицу, кароч, завалились на мусорку, она вон там, в лесу. И закидали огород этой мымры.

Я подавил смешок.

— Кто придумал?

— Баба Оля говорила, что так сделала бы, нам понравилось. Мы сделали.

Видя, что я с трудом сдерживаю смех, он осмелел и предложил:

— Хошь, покажу?

Я оставил мопед, шагнул к гостеприимному дому бабушки Марфы, глянул в щель между досок забора. Чего там только не было: остов детского велосипеда, кукла без глаз, консервные банки, ржавые ведра, гнилые доски — все это ровным слоем покрывало траву. Отчего-то стало печально. Со смертью бабушки и дом будто бы умер. Захотелось, чтобы там было чисто — в память о хорошем добром человеке.

— Когда мымра уедет, это все надо убрать, — сказал я.

Глава 8

Бунт на корабле

Подробно объяснив Лидии, куда ехать, я оседлал мопед и рванул сперва домой, чтобы забрать ключ от дачи. Косясь на клубящиеся над горами тучи, я молился, чтобы дождь подождал до темноты, потому что дорога на дачу по большей части грунтовая, она раскиснет, и радость от обретения жилья будет подмочена и заляпана грязью.

Дома были мама и Борис, который в кои то веки не рисовал, а смотрел по телеку какой-то фильм с Джеки Чаном, где толпа китайцев выстраивалась напротив другой толпы китайцев. Увидев меня, он вскочил, принял странную стойку и воскликнул, меся воздух кулаками:

— Пашка! Ты успел! Значит, тренировка сегодня будет?

— Будете Марио гонять все это время. А завтра я погоняю вас.

— Павлик, ты голодный? — выглянула из кухни мама, на удивление спокойная и довольная. — Есть жаркое, отец утку…

В телеке началась драка на автостоянке или что это. «Хей», «хуо-о-о», «йуо-о-о»! Бац-бац-бац!

Желудок взревел, перекрывая вопли уничтожаемых Чаном врагов. Я глянул на часы: раньше, чем через полчаса, Лидия вряд ли доберется до нужной остановки.

— Да, голодный, как волк, — я переместился в кухню, закрыл дверь и уселся за стол.

Мама поставила мне тарелку с ужином и расположилась напротив, подперев голову руками. Я налег на жаркое, приговаривая:

— Обалденно! Что там отец, не поймали тех, кто в него стрелял?

Мама пожала плечами и погрустнела.

— Если бы поймали, наверное, сказал бы. Он даже порог не переступил, сунул мне эту утку и убежал.

Немного помолчав, она спросила:

— Алексей же был с вами?

Я сделал стойку: неужели коннект?

— Ну да, он типа наш водитель.

— А он машину водит? — удивилась она.