— Это что у вас? — спросил я. — Получилось забрать хоть что-то?

— Еды набрала, — сказала Лидия. — Все там осталось. И тушенку помнишь ты покупал? Я ее так и не начала, на черный день берегла. Чтоб Аллка подавилась той тушенкой!

Светка бросилась ко мне обниматься, Ванька тоже захотел, но остался стоять — мальчику такое не к лицу. Я пожал его руку, и он похвастался:

— Ты видел, какой мы мегере устроили полигон?

Я кивнул, шагнул к мопеду и обратился к Стрельцовой:

— Здрасьте, тетя Маша. Вы кого-то ждете?

Вместо приветствия она просто кивнула и отправилась восвояси, я поставил самую тяжелую сумку на мопед, и мы с Бузей его покатили. Лидии тяжело, она и так хромает — то ли последствия травмы, то ли с рождения ногу подволакивает. Только Светка была налегке, носилась туда-сюда, восклицая:

— А комнат там сколько?

— Две, — ответил я, — отдельная кухня, как у бабушки Марфы была. Как прошли похороны? Они ж должны быть сегодня?

— Ольга сказала, Алла всех прогнала и не дала попрощаться, — ответила Лидия. — Из морга бабушку повезли сразу на кладбище, даже от священника Алла отказалась.

— Потому что бесы из нее полезут от молитв, — проявил осведомленность Бузя. — Я давно еще, когда у церкви стоял, видел такое. Поп всех святой водой брызгал, одна тетка упала и давай валяться, рычать. Да возле меня, блин! Кароч, я как драпанут оттудова! Страшно. Вдруг в меня залезут.

— Кто? — насторожилась Света.

— Кто-кто… Бесы!

Солнце опустилось за гору, мы шли, окруженные лесом, шумела река, перекликались синицы — идиллия.

— А вода там есть? — с сомнением спросила Лидия. — Не придется ее ведрами из колодца таскать?

— Все есть. Только отопление не центральное, а печь…

— Ух ты! Печка! — обрадовалась Светка. — Давайте уже скорее! Печка! Хочу печку!

Дачный поселок нас встретил лаем собак. Светка сразу подбежала к Лидии и взяла ее за руку, и тут нам наперерез выбежал дед-сторож.

— Вы кто такие? — громко вопросил он.

Меня, сбросившего шесть килограммов за лето, старик не узнал.

— Павел Мартынов, — представился я. — А это Лидия. Они будут жить в доме Горгоцких, мы его купили.

— И зимой будут жить? — обрадовался дед.

— И зимой, — кивнул я.

— Ой, хорошо! Не переживайте, тут есть охрана! Я! И собачки у меня о-го-го!

— Спасибо, — вымученно улыбнулась Лидия.

Еще немного — и мы возле забора Тимохиной дачи. Моей дачи. Я подобрал ключ и открыл калитку. Новоселы вошли во двор.

С криком «Ух ты!» — Светка побежала в беседку, оплетенную хмелем. Лидия замерла, глядя то на летнюю кухню, то на домик. Мы с Бузей докатили мопед до порога и принялись разгружать под козырьком. Ваня рванул в огород, а вернулся, жуя огромное зеленое яблоко.

— Там деревья! — пробормотал он с набитым ртом. — И виноград!

Я отпер дверь домика и сказал, жестом приглашая Лидию.

— Две комнаты, маленькая и большая. — Я прошагал за печь и отодвинул шторку, показывая кровать Тима. — Можно двухъярусную заказать, тут будут жить мальчики, а тут, — я распахнул дверь в зал, — девочки.

И посмотрел на Лидию, все еще не уверенный, что она согласится остаться. Женщина молча прохромала к дивану, уселась на него, качнула ногами.

Света сжала мою руку и вдруг слезы брызнули из ее глаз, она зажмурилась и как заревет — взахлеб, с подвываниями, как прижмется ко мне.