— А он машину водит? — удивилась она.

— Ну, он военный механик, вообще-то.

— Никогда бы не подумала, алкаш ведь запойный.

— А сейчас?

— Что?

— Ма, как он тебе сейчас? Он давно завязал. Видела бы ты, как к нему девки липнут! Так что ты хотела спросить?

Предоставив ей слово, я энергично заработал ложкой, потому что времени разглагольствовать не было, через двадцать минут должен прийти автобус, на котором едут Лидия и дети.

— Адвокат… Он такой серьезный, грозный, у него золотая печатка огромная. Солидный, в общем, мужчина. Его услуги, наверное, стоят столько, что мне за жизнь не расплатиться!

— Это партнер Алексея по бизнесу, — попытался я набить цену Каналье и поставил галочку напротив пункта «позвонить деду насчет запчастей».

Глаза мамы полезли на лоб.

— Партнер? Бизнесу?

— Алексей занимается запчастями иномарок и ремонтом, — немного забежал вперед я. — У Зубарева как раз иномарка, а они тоже ломаются.

— Ничего себе.

Да-да, присмотрись к перспективному кавалеру!

— Адвокат завтра должен прийти к Жунько, — отчиталась мама, приложила руки к вспыхнувшим щекам. — Вместе со мной. Ужас!

— Хватить Жо бояться, — подбодрил ее я. — Сколько можно ей пить вашу кровь? Теперь пусть она боится!

Вымазав тарелку кусочком хлеба, я встал и направился к себе, чтобы взять ключ из ящика письменного стола — единственного места в этом доме, которое было моим и только моим, но ключа на месте не оказалось. Я перебрал тетради, не нашел его и крикнул:

— Мама, где ключ от дачи?

— Я его спрятала, — сказала она как что-то само собой разумеющееся, — в надежном месте.

— Он мне нужен.

Она как будто меня не услышала. А может, и правда не услышала, потому что в телеке Джеки Чан истерил, обвиняя своего толстого брата во всех смертных грехах.

— Мне нужен ключ, — крикнул я, прикручивая кнопку громкости.

Борис вскочил с дивана и заорал:

— Да, блин, дайте посмотреть!!!

Я переместился в кухню.

— Зачем тебе ключ? — Мама уперла руки в боки, глаза ее сверкали гневом. — Кажется, поняла. Для Наташки, да? Ты на ее стороне?

Будто бы умываясь, я провел руками по лицу.

— Господи, нет! Дача чья? Номинально — моя. Деньги дал дед. С его позволения я поселю туда беженку из Душанбе с детьми, они остались без крова.

— Ты думаешь, я поверю? — не сдавалась она, старалась быть грозной, но на ее глаза наворачивались слезы.

Я протянул руку.

— Давай ключ и пошли со мной, посмотришь, что и как.

— Какие еще бездомные? А если они растащат ту дачу? Ты в своем уме? Дед тебя…

— Дед не против. Ключ! Мама, они сейчас приедут и, если я их не встречу, придут сюда, — соврал я, — трое маленьких детей. Ну тебе не стыдно?

Мама засомневалась, я продолжил напор, кивнув на мопед, который затащил в прихожую.

— Это для них еда. Если хочешь, помоги мне ее донести, и посмотришь, что никакой Наташки там нет. Я зайду в театр завтра после торговли, может, застану ее.

Вздохнув, мама выскользнула из кухни и вернулась с ключами, отдала мне связку.

— А что за бездомные? Откуда они взялись?

— Взялись, — ответил я уклончиво, — и бросить их на произвол судьбы никак нельзя. Идешь?

Мама мотнула головой, но помогла мне спустить мопед по лестнице, и я поехал на остановку. Автобус чуть опоздал, и пришлось ждать минут пятнадцать, меряя шагами асфальт. Наконец показалась его пучеглазая оранжевая морда. Он остановился, тяжело вздохнул, распахивая дверцы, и выпустил тетку Стрельцову и моих подопечных.