Вперед шагнул Памфилов, отдал честь и отрапортовал:

— Докладывает сержант Памфилов. Взвод в ваше распоряжение прибыл, за исключением рядовой Лихолетовой, рядового Бориса Мартынова и рядового Барика. Прошу прощения, Сергея Борецкого.

— Слился крыса, — пробормотал Кабанов, но я вскинул руку веля ему замолчать.

— Мне тоже Барик не нравится. Я голосовал бы против него, но! В том, что у нас отжали базу, он не виноват, потому что сын за отца не отвечает. Очень прошу проявить тактичность и не травить Серегу, ему и так несладко.

Ко мне скользнула Алиса, протянула плод зизифуса:

— Капитан, примите озверин, вы слишком добрый.

Я отправил плод в рот, скорчил зверскую гримасу — типа он сработал. Памфилов, все так же вытянувшийся по стойке «смирно», спросил:

— Общественность интересуется судьбой младшего товарища Лаки.

— Наташа утром меня сменила. Лаки накормлен и доволен жизнью, все с ним в порядке.

Все заулыбались, я поставил на асфальт ящики, всего их было четыре, осмотрел друзей. Илья положил к ногам сверток, где угадывалось старое одеяло, и сказал:

— Ты просил старье. Тут два одеяла, простыня и мамино старое пальто. Со следом от утюга.

— Отлично. Еще ветошь у кого-то есть?

Димоны синхронно потерли носы и потупились.

— Я тупо забыл, — признался Минаев, Чабанов промолчал.

Алиса развела руками.

— У нас в комнате так мало места, что мы все сразу выбрасываем или раздаем.

Что ж, ожидаемо: все проигнорировали ветошь и возбудились от приключения, связанного с добычей хурмы. Какая ветошь? О чем ты? Да с чего ты вообще взял, что твои бомжи померзнут? Блажь да и только. И если я пообещал сто рублей за каждый добытый килограмм хурмы, то смысл заморачиваться с тряпками? Нужно как-то стимулировать ребят.

— Ден, слушай, у тебя точно нет тряпья? Может, сгоняешь на мопеде, посмотришь? — Я погладил Карпа.

Глаза Денчика заблестели.

— А то!

— И у меня, наверное, что-то есть, — проговорил заинтересовавшийся Минаев.

— А вы потом скатаетесь, Ден у нас — центровой персонаж, надо. Чтобы он пораньше остановился.

Памфилов оседлала Карпа, завел и поехал, провожаемый завистливыми взглядами Димонов. Гаечка сняла с ведра тряпку, которой был завязан его верх — там желтела хурма-королек, и отчиталась:

— Пять с половиной килограммов. Вот весы…

— Верю.

Я отсчитал Гаечке тысячу и сказал:

— Значит, хурму скупаем по сто рублей. Думаю, люди жадничать не будут. Ну, большинство. Сотка ваша за работу. — Я кивнул на соседний двор, где за забором стояло дерево хурмы, ломившееся от плодов. — Можно ходить по дворам, кто стесняется — поговорите с соседями.

Щеки Алисы вспыхнули, она жалобно посмотрела на Гаечку, которой тоже не хотелось ходить по домам и выпрашивать. Я развел руками:

— Кто не хочет — участвовать необязательно. — Я кое-что вспомнил и сказал: — Сегодня Борис заканчивает работы в спортзале, завтра, когда немного запах разойдется, можно начинать тренировки. Так что готовьтесь.

— Е-е-е! — Рамиль от радости прошелся на руках, потом принялся боксироваь с невидимым соперником. — Наконец-то!

Димоны выдохнули и закатили глаза — слава богу, мол, морочиться с хурмой необязательно. Я усмехнулся. Илья точно не будет таким заниматься, остается Кабанов, потирающий сморщенный лоб. Выходит, моя задумка накрылась медным тазом, самому придется весь день посвятить тому, что я уже полностью делегировал. Но что уж теперь.