На женской половине – черное царство. Вроде как – три жены, остальные – дочери, да сыновья, дети, в общем. Собрались в самой большой комнате, и бабы и дети. Дом горит, мужская половина горит – а им плевать.

Они просто стоят, готовые на все. Может быть, у какой-нибудь пояс шахида уже готов – чтобы сразу всех, и самих, и русистов…

Четырнадцать человек – три бабы, одиннадцать детей. Каждый – готовый партизан. Никогда мы их так не победим. Никогда…

– Тушить то будете? – спросил подполковник.

– Аллах даст, погаснет… – хрипло отвечает одна из хиджабных. В Дагестане есть уже слово для таких – джамаатовские.

– Аллах не даст. Где мужики ваши?

– Кого ты убил. Кто тебя убьет…

– Убьет, думаешь?

Подполковник – медленно стягивает маску.

– Ну, что скажешь? Пусть попробует…

На улице – горохом, мимолетным градом по листу жести – выстрелы. Автоматную перебранку – легко, как бык козу, покрывает раскатистый грохот ПК.

– Трое здесь, остальные за мной…

Выскакивают во двор. На дворе – мечущийся, иссиня – белый свет фонарей, пороховая гарь, кровь. Распростертые тела…

– Откуда?

– Вон оттуда полезли, гады… – раненый боец зажимает предплечье – и на улице постреляли…

На улице – синие всполохи мигалок, видно даже здесь, за кирпичным забором в полтора человеческих роста…

На улице – уже собирается толпа, пока людей немного, ночь – но прибывают, и никакого оцепления нет. Мигалки – за поворотом, там где стоит горящий ЛандКруизер. Подполковник бросается туда, там – улицу уже перекрыл Федерал, у Ланда – бойцы с автоматами. Ткнувшись капотом в высоченные скаты Урала – стоит изрешеченная белая Приора.

– Бросай оружие, на землю, стреляю!

«Тяжелые». Похоже, из прикомандированных.

– Хорош! – подполковник миролюбиво поднимает руку с автоматом – Детинцев я, ФСБ. Кто старший?

Свет подствольного фонаря светит в лицо, двое приближаются, один смотрит, другой – светит в лицо.

– Свой!

Автомат опускается.

– Представьтесь.

– Боярский, московское управление. Выехали на перестрелку, блокировали квартал. Что у вас там?

– Адрес взяли. Как минимум два убитых душка, своими глазами видел. Сработали по нолю.

– По кому работали?

– Мизаева знаешь, местного? Прошла инфа, что его на шариатский суд увезли.

Московский присвистывает.

– Совсем страх потеряли. А на деле?

– А хрен его знает. Толком не зачистили, у меня людей с гулькин хрен, двое трехсотых как минимум. Медиков пропусти.

– Уже вызвали.

– А тут что?

– Сорванный какой-то. Пошел на силовой прорыв…

– Бульба, тут живой!

Бойцы – отпрыгивают от машины, лучи фонарей и красные точки лазеров – жадно пляшут по белому металлу.

– Выходи с…а! Считаю до трех и стреляю! Два уже было!

– Руки в гору и выходи!

– Живьем!

Солдаты поморщились – проще всего было дать по багажнику очередь и только потом вытаскивать.