Жадность губит.

Ох как это верно сказано! Вот и братик попал в беду.

Теперь у него нет пастырей, нет и паствы, почти не осталось демонов. Сватоплук потерял все, что имел, за каких‑то четыре дня.

Ирма была зла на себя. И – на Миротворца. Мальчишка купил ее, купил так дешево, а она, дура, радовалась каждой редкой встрече. Почти влюбилась.

Вспоминать было стыдно. Забыть не получалось. Все, что было, виделось сейчас совсем другими глазами, и, честное слово, уж лучше бы орден Храма сразу отдал дикую ведьму в руки Недремлющих, чем поступать с ней так, как Артур.

Ирма не надеялась отомстить: даже с ее силами, с тремя тысячами интуитов, с библиотекой заклинаний не многим беднее, чем в Академии Дозволенного Волшебства, не стоило и думать о том, чтобы замахнуться на Храм. Они называют себя монахами, да, но каждый из этих монахов – маг. Ведь не зря же в старые времена орден соперничал с академией, по всей Единой Земле выискивая наделенных талантом детишек. Артур, не владеющий и капелькой Силы, – исключение, а не правило.

Исключение. И слава богу, что так. И, наверное, проще потягаться со всем орденом Храма, чем с одним‑единственным Миротворцем. Или нет? Ведь у Сватоплука получилось. Пусть ненадолго, пусть это стоило ему власти, но он попробовал и доказал, что рыцарь Пречистой Девы уязвим так же, как обычный человек.

Пусть он только скажет, что делать. Сколько же можно твердить: Миротворец – воплощенное зло, Миротворец – упырь из Преисподней, Миротворец...

Миротворец – нахальный щенок. Он не враг, не противник – просто мальчик, лишенный магического таланта. И этот мальчик заслуживает наказания.

Если бы Сватоплук не убежал!

Можно испугаться Артура, особенно если поверить, что он не от мира сего. Можно бояться его, воображая, что за синеглазым рыцарем все силы ада. Но нельзя же от страха терять голову. Останься митрополит в Шопроне, и что бы сделали храмовники? Да ничего. А теперь никто не помешает им незаметно выследить владыку и запереть его в каких‑нибудь своих подземельях.

Сбежал?

Сбежал.

Нашли?

Нет, не нашли, где ж его найдешь?

Сватоплук понимал это?

Ирма очень надеялась, что понимал.

* * *

Пять дней назад, когда посреди ночи в ее дверь постучали два брата‑сержанта и очень вежливо попросили собраться и ехать с ними, Ирма решила, что орден Храма взялся выполнять работу Недремлющих: гвардейцы не справились с интуитами, но храмовники‑то справятся с кем угодно. Она так испугалась, что не решилась даже на попытку побега. И правильно сделала. В странноприимном доме при столичных казармах ордена ей объяснили, что, поскольку брат Артур Северный и Альберт Северный взяты под стражу Недремлющими, Храм счел своим долгом обеспечить неприкосновенность...

Ирма не поняла. Недремлющие не могли арестовать Артура. Он не колдун, даже не маг, он – рыцарь Храма, и при всей нелюбви друг к другу монахов и рыцарей Кодекса интересы их никак не пересекались. Альберт – другое дело. Но Альберт совсем еще ребенок. И если со взрослыми интуитами разговор у Недремлющих был короткий, то детей обычно просто отправляли на выселки. Куда‑нибудь на болота или на север, за Пустоши. Крестьянские семьи с удовольствием принимали таких ссыльных: в хорошем хозяйстве всегда есть работа для еще одной пары рук, а уж чем прокормить, найдется.

Сэр Раду, маршал монастыря в Шопроне, счел нужным лично побеседовать с любовницей Миротворца – сообщил, что для Ирмы было бы лучше всего на какое‑то время остаться под защитой братьев‑рыцарей. Тут ее и осенило: она вспомнила, кто может воевать и с детьми, и со священниками, и с орденом Храма, если понадобится.