|
Местные дворянские дружины это по сути своей — милиция. Не как у нас советская милиция, которая по функциям — та же полиция, а — вооружённое ополчение. Ландвер такой. Вот как те же бароны появляются? Выходит в отставку легионер в неплохом чине — могут ему предложить должность. Именно должность — управлять деревенькой какой-нибудь, за порядком следить и так далее. Вот как у нас главы сельсоветов какие-нибудь. А там уже и до наследственной власти недалеко — если отец неплохо справлялся, так и преемника на его место выберут, какого он укажет. А кого ещё указать, как не сына старшего, например? Вот отсюда и пошло большинство местных дворян. Кто из мелких чиновников — те баронским линиям начало дали, кто из чиновников покрупнее был, что не просто деревнями, а городами или целыми областями управлял — в графы вышли.
— Звучит, конечно, диковато… В земной истории, насколько помню, ничего такого не было. Ну на долговременной основе, по крайней мере. — Может, и не было, — пожал плечами Макаров. — Но система более-менее отлажена и работает. Вот чего нашей Российской империи точно не хватало, так хотя бы одной только возможности, что будь ты хоть самый последний рабочий или крестьянин, а в графья выбиться можешь… Не каким-то чудом, но воинским трудом. Конечно, где графья, там сразу классовая борьба начинается, но у имперцев это уже бывало, на этом они обожглись и теперь такую себе систему сдерживания сделали. Пока дворяне на местах Столицу не обделяют, бунтов не устраивают и иных непотребств не чинят, то Император на многое глаза закрывает — на мелкие феодальные войны, на интриги… Да на все эти тайны мадридского двора. Но если вдруг аристократия начинает наглеть — под рукой всегда легионы есть, которые только центру и подчиняются… Правда, вот с Туллием не получилось — выходит, сговорился он с местными легионными командирами, раз они ему в рот заглядывать стали и слушаться. Вот это точно не спустят — аристократам вообще поблажек не дают. При отце нынешнего императора большой мятеж дворянский был, так с тех даже в законах прописали, что ежели нобиль закон нарушит — спрос с него всегда больше. Разогнать-то всю эту аристократию у Мария не получилось, но хоть так прижал — пусть и дворянских кровей, но мужик правильный, справедливый был. — Ну, это если большой шухер устроят, — с сомнением произнёс Вяземский. — А вот что-то сомневаюсь, что просто на бытовом уровне просто имперец может что-то противопоставить нобилям… — Это ты, значит, ещё с местными крестьянами мало общался, майор, — хохотнул Георгий Константинович. — Это в центральных провинциях так, а на границах землю не абы кто получают — в основном, отставники из рядовых легионеров. Эти и пашут с мечами на поясе, а у каждого второго дома выкупленный после службы доспех лежит. Гонору — иным нобилям и не снилось даже! И друг за друга крепко держатся — как увольняются, так целыми центуриями и когортами землю друг рядом с другом берут, а старшие офицеры при них — баронами и графами. Тут, помню, лет десять назад в центральных графствах… Мятеж не мятеж, восстание не восстание, но буза серьёзная приключилась. Щенок один решил, что раз он — графский сынок, то перед ним каждая крестьянская дочка будет ноги рада раздвинуть… Вот только у дочки был отец-отставник, а у него — куча соседей-сослуживцев. — И что? — с искренним интересом спросил майор, благо история действительно выглядела интересной. — А ничего. На третий день собрали войско в пять сотен копий, на пятый — осадили усадьбу графа. К концу недели срубили штурмовые лестницы, десяток полевых катапульт и таран, усадьбу взяли, а сынка над воротами повесили. Два окрестных графа было сунулись на подмогу с дружинами, а против них десять других графов поднялось — у благородных-то всегда промеж собой поводы для обид имеются. |
