— Я принесу, — сказал Андреас. — Никто не причинит никакого вреда твоему ребенку, любовь моя, я обещаю.

После этих слов Томазия, наконец, смогла начать тужиться.

СОРОК ДВА

Шайлер

Когда Шайлер пришла, в общежитии Финн никого не отказалось. Все либо пошли на вечеринку, либо в какую — то другую сторону. Или в библиотеку, ведь должны же быть в колледже некоторые люди, которые на самом деле тратят время на учебу. Где бы они ни были, она была счастлива, что они ушли. Входная дверь была чудесным образом открыта. Она была одна.

Кто — то дал ей время для изучения картин. Их было четыре, по одной на каждой стене. Они были красивые. Если бы Шайлер никогда не задумывалась, были ли Бен и Аллегра действительно влюблены, она бы поняла это сейчас. Только тот, кто полностью обожал женщину, которую рисовал, мог бы передать такие эмоции на холст. Конечно, у ее матери была возможность увидеть их, прежде чем она впала в кому.

Сейчас надо было выяснить хитрый способ извлечения крови из краски. При условии, конечно, что это была кровь Бена. Шайлер только смогла почувствовать незначительный аромат крови, когда она смотрела на картины. Если кровь не принадлежала ее отцу, не было никакого смысла в их уничтожении.

Как быть уверенной? Шайлер подошла к одной из картин и встала так близко к ней, как только могла, дыша глубоко. Да, она была права в первый раз: это определенно кровь, смешанная с краской. Но что — то пахло странно.

Было ли это потому, что кровь ее отца была какой — то особенной? Она не могла быть уверена. Она вдохнула снова. Существовало что — то знакомое в этом запахе. Ну, было совершенно неловко, если бы кто — то шел прямо сейчас, но… она высунула язык и лизнула.

И в этой краткой второй попытке, ее надежды не оправдались. Она узнала это, как только попробовала. Это была не кровь Бена.

Она была Аллегры.

Вампирская кровь должна была исчезнуть, как только она попала в воздух, но мать Шайлер должна была найти способ сохранить ее. Она, должно быть, дала ему свою кровь, чтобы помочь с работой. Это был сладкий, если не странный жест, но в любом случае, это не поможет Шайлер.

Шайлер утешал себя, что ей, по крайней мере, не пришлось портить картину, а вместе с ней и будущие отношения с Финн. Ей придется придумать другой план. Ничего не оставалось делать, как вернуться в отель и поспать.

Оливер прибыл в аэропорт точно в срок, в той же одежде, что он был ночью и выглядел приятно помятым.

— Оливер Хазард — Перри, я никогда не думала, что увижу тебя, убегающим от стыда, — дразнила Шайлер. — Хорошая ночь, что ли?

— Лучшая. Кто знал, что я мог наслаждаться кигер (вечеринка, на которой подаётся пиво в бочонках)?

— Я не думаю, что была такая забава.

— Возможно, нет, — предположил он.

— Как же ты оставил всё это?

Он вздохнул.

— Ну, это сложно. Мы свяжемся с ней, конечно, но я не могу себе представить, что из этого выйдет, пока… все.

Пребывание в Штатах было монументальны лично для Шайлер, но проблема еще осталась. Венаторы встречались сегодня, и пока она верила в руководство Кингсли, Шайлер знала, что ей одной было суждено принести вампирам спасение. Но она чувствовала, что все было бесполезно.

Помни, кто был твой отец, рассказала ей мать. Запомни его, когда время остановиться, когда ты будешь стоять на перекрестке, тогда путь откроется перед тобой.

Что это значит? Полет в Лондон был гладкий и без осложнений, улучшенный удобствами первого класса. Они высадились, чтобы найти водителя с табличкой с именем Шайлер на ней. Кингсли вызвал такси, чтобы забрать их в Хитроу, объяснил Оливер.

— Как предусмотрительно, — сказала Шайлер.