– Нет, – шепнул Дрю, – не сейчас.

Обжигающие поцелуи провели эротическую тропу вниз по шее к груди. Эмили вскрикнула – сводящее с ума наслаждение смешалось в сознании с нетерпеливой досадой.

– Еще, – пробормотала она в ухо Дрю. – Хочу больше.

Он шептал ей что-то, но помутившийся ум улавливал только мягкий тембр голоса и тепло дыхания.

Дрю вернул ее к реальности с необычайной нежностью, заставляющей тосковать сердце. Девушка с трудом успокоилась и почувствовала смущение. Как это она повела себя так дико, словно животное? И это при том, с какой невероятной самоотверженностью Дрю лишил себя удовольствия от любовной игры, стремясь лишь доставить удовольствие ей.

Он, видимо, почувствовал ее замешательство, протянул руку и приподнял ей подбородок. Его нежная улыбка, ласковый взгляд, заботливость, с которой он привел в порядок ее одежду, довели бедняжку до крайности. Слезы замутили ей глаза.

– Не надо смущаться, дорогая, – спокойно произнес Дрю. – Ты очень красивая и очень страстная женщина, и стыдиться тут нечего.

Одевшись, Эмили постаралась быстренько выскользнуть из кухни. Ей нужно было восстановить самообладание, успокоить и загнать на место свое глупое сердце, которое, казалось, билось у нее в горле.

Но ускользнуть не удалось. Ей на руку легла ладонь.

– Эмили? Что с тобой?

– Этого не должно было случиться, – ответила она невнятно.

Секс и ничего более – вот что она планировала.

– Чего именно не должно было случиться?

– Давай поговорим о чем-нибудь другом…

Он нахмурился.

– Ты жалеешь о том, что сейчас было?

Эмили вздохнула.

– Конечно, нет.

Как можно жалеть о чем-то столь целомудренном и прекрасном? Нет, жалела она только о том, что не в силах избавиться от отчаянной сердечной боли.

– Тогда в чем дело?

Ну к чему такая настойчивость? Почему нельзя все сделать легко, как другие? Но нет, это не для Дрю, ему обязательно нужно добраться до ее сердца.

– Я немного взволнована, больше ничего.

Надо же было натолкнуться на такого упрямца. Его внимание выглядит, конечно, весьма трогательно, но можно не сомневаться: почуяв рядом влюбленную представительницу женского пола, он кинется наутек, только пятки засверкают.

– Смысла никакого нет, понимаешь? Мы с тобой знакомы сколько? Пять дней, шесть?

Эмили поспешила обойти его кругом и зашла за стол, как будто массивное дерево могло защитить ее от нее самой.

– В чем нет смысла? – настаивал он с плохо скрытым раздражением.

Она набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула.

– В моих к тебе чувствах.

Его дьявольски самоуверенный рот изогнула нахальная улыбка неисправимого плута.

– Да? – Он обошел стол кругом, подходя к ней вплотную. – И какие же это чувства?

Роковые слова уже готовились сорваться с ее языка, но он посмел дразнить ее, и слова признания остались непроизнесенными.

– Неважно. – Эмили улыбнулась, глядя на него снизу вверх. – Нечего раскармливать твое эго, оно и так раздуто до безобразия.

Дрю засмеялся и притянул ее к себе, окутывая мускусным теплом своего тела. Его жаркий поцелуй качнул под ее ногами землю, и горячая струя забурлила в крови.

– Никто и никогда не говорил, что в этом должен быть смысл.

Эмили судорожно сглотнула.

Они живут в разных мирах, это ясно. Если бы только не нежность, с какой он держит ее в объятиях… Может, она и не говорит о перспективе семейного счастья, но, очень похоже, не одна Эмили страдает здесь галлюцинациями.