— Но почему он это сделал? Он оставил для меня сообщение?

— Лиза, мы здесь ничего плохого не делали, — произнес Скотт. — Богом клянусь! Сегодня утром я зашел к нему в комнату и сказал, что ты уехала из Нового Орлеана. Он, похоже, всю ночь пил. И был в отвратительном настроении. Он смотрел «Воин дороги». Он просто помешался на этом фильме. Когда я сообщил ему о тебе, он отвернулся от экрана и стал как ненормальный мерить ногами комнату. А потом сказал: «Мне нужно отсюда выбраться. Я хочу уехать отсюда». Я пытался его образумить, отговорить его Христа ради. Но он, похоже, слетел с катушек. Он тут же позвонил в редакцию «Тайм-Лайф». Те предложили ему командировку в Гонконг. Слейтер заявил, что будет там уже послезавтра, но сначала заедет домой за аппаратурой. Потом позвонил какому-то парню и попросил отогнать его машину в аэропорт Сан-Франциско и открыть его дом.

Я тут же судорожно нажала на кнопку интеркома:

— Немедленно пришлите Диану ко мне в комнату. И измените план полета на Сан-Франциско. И еще мне срочно надо личное дело Эллиота Слейтера. Мне необходим адрес его дома в Беркли.

— Адрес у меня есть, — подал голос Скотт. — Он оставил его мне. Как он сказал, на всякий случай, если кто-то захочет с ним связаться.

— Так какого хрена ты молчишь, твою мать! — взорвалась я, выхватив у него бумажку с адресом.

— Лиза, мне очень жаль…

— Да пошел ты! — воскликнула я, резко развернувшись в сторону двери. — И вообще, к черту тебя! К черту Клуб!

— Лиза…

— Ну что еще?

— Удачи тебе!

Через пятнадцать минут после того, как мы приземлились, лимузин, пробиваясь сквозь легкий вечерний туман, уже вез меня по прибрежной трассе на север, в Сан-Франциско, в сторону моста через залив. Но только увидев убожество Юниверсити-авеню, я вдруг поняла всю парадоксальность сложившейся ситуации: да, я снова вернулась домой. Эта гонка, начавшаяся в другой галактике, привела меня прямиком на Беркли-Хиллз, где я выросла. Да, хорошенькое начало, Эллиот! Все ради тебя.

Лимузин неуклюже петлял по уходящим круто вверх узким улочкам. Все было до боли знакомо. Один только вид заросших садов, домиков в окружении ветвистых дубов и кипарисов ранги мне душу. Нет, даже не дом, не это место: скорее, пейзаж, напоминающий о том периоде моей жизни, о котором я не могу вспоминать без содрогания, о периоде, ассоциирующемся с постоянной душевной болью.

Меня неожиданно охватил ужас. А что, если кто-нибудь выглянет из темного окна и, увидев меня, поймет, кто я на самом деле такая. На сей раз я приехала не на свадьбу, не на похороны, не на каникулы. Нет, я, совсем как сэр Ричард Бартон, проникла в запретный город Мекку. И если меня поймают, то непременно убьют. Я бросила взгляд на часы. Эллиот обошел меня на два часа. Может, его уже и нет там.

И тут, под влиянием минуты, я вдруг попросила водителя отвезти меня на свою родную улицу. Сама не зная зачем. Но я просто должна была на секунду остановиться у своего дома. Лимузин медленно полз вниз по холму, и, увидев, что в отцовской библиотеке горит свет, я велела водителю остановиться.

Господи, как здесь тихо, под темной акацией. Вокруг тишина, только звук поливальной установки, орошающей траву. Бело-голубое мерцание телевизора в спальне моего младшего брата наверху. Тень, промелькнувшая за прикрытыми шторами окнами библиотеки.

Постепенно паника в моей душе улеглась, сменившись легкой грустью, той ужасной грустью, что всегда охватывала меня при виде этого заросшего уголка, старых, облупившихся досок, тусклых фонарей, олицетворявших для меня родной дом.