– Дополнительный мотор они поставили, что ли? – сказала Лена.

За рекордно короткое время паром превратился из игрушечного кораблика на горизонте в настоящий корабль. Казалось, он за нами гонится.

Я греб изо всех сил. С другого борта Лена молотила веслом по воде так, как будто хотела сделать из моря отбивную.

– Разве большое судно не обязано пропускать маленькое? – спросила она сердито.

Я только застонал безнадежно.

– Лена! Все наоборот!

Биргитта была белее мела.

Тем временем паром приблизился настолько, что нос его казался пастью огромного чудовища. Дело шло к катастрофе, и я отчаянно махал руками.

Наконец паром протяжно загудел, вильнул и разминулся с нами. Какое счастье!

– Тоже мне, чучелы-маручелы! – завопила Лена. – Спят там как сурки! А если бы задавили нас? Вот было бы весело!

Она погрозила парому кулаком с такой яростью, что я сразу понял: она очень испугалась.

Но рано мы радовались. Паром поднял волну выше, чем плоту по силам. Первая прокатилась по всему плавсредству и смыла в море два ящика для рыбы. Вторая волна так качнула плот, что тот едва не опрокинулся. А под напором третьей Лена поскользнулась и с воплем упала в воду.

Я бросился на выручку, но только я перегнулся за борт, как нас нагнала четвертая паромная волна и утащила меня в море.

– Это кораблекрушение! – прокричала Лена изнутри своего огромного спасжилета.

Она вцепилась в плот, молотила ногами и пыталась забраться на него. Наконец с помощью Биргитты ей это удалось.

Губы у Лены были совсем синие. Хорошо еще, что ярость придала ей так много сил.

– Да я этот паром в щепки разнесу в следующий раз! – вопила она. – Пусть он мне только попадется! Да я его!..

– Эй, сначала меня вытащи! – крикнул я.

Когда я стал забираться на плот, Биргитта и Лена отодвинулись в противоположные углы, чтобы он не потерял равновесия. Что-то угрожающе хрустнуло подо мной, и один брикет изопора отвалился. Следом еще один. И вся конструкция расползлась. Я болтался между дрейфующим ящиком для рыбы и разломанным плотом и уже собирался впасть в панику, но тут мы увидели, что паром остановился.

Онемев, дрожа от холода, мы во все глаза глядели, как с парома спускают спасательную шлюпку.

Лена застонала и закрыла лицо руками:

– Если это Рейдар плывет нас вылавливать, лучше я сама потопну!

Конечно, это был папа, кто бы сомневался. Как он ругался! Он орал хуже футбольного тренера из города. Правда, посреди самого оглушительного залпа стиснул меня в объятиях и с такой силой поцеловал, что я чуть не задохнулся. Но он уже ругался дальше: мы могли утонуть! Умереть от переохлаждения! Когда мы наконец повзрослеем?! Почему мы не подумали своей головой, что на пароме полно машин и людей, что все опаздывают на работу? А теперь все расписание всмятку из-за того только, что мы тут барахтались, как перепуганные птенцы, прямо в судоходном фарватере. Посреди фьорда!

Вдруг до папы дошло, что нас трое, и он совсем потерял голову. Биргитту он видел впервые; когда она к нам вчера заходила, его не было дома.

– Вы что, заложника взяли? – грозно спросил папа.

– Да, – пробормотала Лена. – Она из Голландии. Мы как раз плыли ее возвращать.

Я посматривал в сторону Холмов и прикидывал, чем она там сейчас занимается.