Мюриэль замерла посреди зала. Иконы не было. Она подошла к столику. Тут ли она ее оставила? Да, несомненно. Страх лизнул ее подобно пламени. Икона пропала. Еще на что-то надеясь, она осмотрела пол, заглянула под стулья. Исчезла, пропала! Опять украдена! И это ее вина. Надо было держать при себе, не выпускать из рук ни на секунду. Она посмотрела на входную дверь. Заперта. Может, отец спустился и унес ее в кабинет?

— Что вы ищете?

Темное лицо Пэтти вынырнуло из-под лестницы. Видно было, что дверь в кухню открыта.

Мюриэль медленно прошла мимо нее в кухню.

— Я оставила на столе одну вещь, — глухо сказала она.

— А, эту картину? Икону Евгения? Так я ее нашла и отдала ему.

— Ты отдала ему?

— Да, а как же. Что, по-вашему, я должна была делать?

— Но она моя! — это был уже не голос, а вопль. Пальцы царапали воздух. — Я нашла ее! Я собиралась вернуть ему. Тебе следовало оставить там, где увидела. Это не твое дело. Я должна была вернуть!

— Ну, что теперь поделаешь, — Пэтти повернулась к Мюриэль спиной и принялась помешивать суп, дымящийся в кастрюле на плите.

— Ты знала, что она моя!

— Ничего такого я не знала, — ответила Пэтти. — Все равно ведь она не ваша. Я просто нашла ее здесь. Не следовало вам вот так ее бросать. Ее могли снова украсть.

— Нет, ты намеренно. Я нашла ее, я хотела вернуть. Ты намеренно…

— Ох, не будьте ребенком. Какая разница, кто вернул? Главное, она вернулась, — Пэтти продолжала помешивать суп. — Знали бы вы, как он обрадовался.

У Мюриэль началась истерика. Вопль вырвался, казалось, не из гортани, а прямо из самого сердца.

— Не надо так шуметь, — сказала Пэтти. — Кто-нибудь услышит.

— Слушай меня, черт побери!

— А ну, уходи из моей кухни, — уперев руки в бока, приказала Пэтти.

— Это не твоя кухня. Ты просто служанка и не забывайся.

— Ах ты, маленькое отродье. Вон отсюда, не то схлопочешь.

Мюриэль стала надвигаться на Пэтти. Та попятилась.

— Ты не посмеешь меня тронуть, Пэтти О’Дрисколл. Я разорву тебя на куски.

— Закрой рот, гнусная невоспитанная мартышка! Вон из кухни, говорю тебе!

— Ты убила мою мать! Ты убила мою мать, черная сука!

Пэтти перестала пятиться и оскалилась в усмешке.

— А ты помешала своему отцу жениться на мне! — крикнула она. — Ты погубила меня, погубила всю мою жизнь. Ненавижу тебя. Я всегда тебя ненавидела.

Мюриэль толкнула тяжелую кастрюлю. Пэтти пронзительно закричала. Суп пролился на пол, кипящие капли брызнули ей на ноги и на передник. Пэтти продолжала кричать. Мюриэль ногой пнула кастрюлю.

В кухню вошел Карл. Следом за ним Евгений. Вопли Пэтти перешли в рыдание. Карл включился в действие: «Чем раньше, Мюриэль, ты покинешь этот дом, тем будет лучше. Подумай. Успокойся, Пэтти. Мисс Мюриэль уходит от нас. И мы должны быть к ней добры в это оставшееся время. Ну, ну, Патюшечка, ты ведь не пострадала, нет?»

Карл обнял рыдающую Пэтти.

Пройдя мимо Евгения, Мюриэль вышла из кухни.

Глава 19

Маркус Фишер пребывал в настроении, близком к восторгу. Ему уютно сиделось в гостиной Шедокс-Браун перед гудящим камином. Шторы были задернуты, скрывая хмурый серый полдень. Под мягким светом лампы на скатерти из ирландского полотна золотились россыпи крошек от бисквитного торта. Маркус допил чай и поставил пустую чашку прямо на тарелку, измазанную клюквенным джемом, хотя Нора много раз просила его так не делать. Он сказал:

— Важна именно эта его серьезность, его страсть.