Сам же Варфоломей Дормидонтович потом мучительно думал: что было-то НА САМОМ ДЕЛЕ? Сидел в кресле перед компьютером на 122-м уровне, прикрыв лицо ладнонями, вспоминал. Вот он смотрит в телескоп на Вхождение М31, доволен, даже торжествует, что угадал насчет рентген-источников - они области НПВ! Вот наблюдает вспышку сверхновой; это напоминание о том, что пространство предельно заряжено энергией, оно и есть энергия... Вот возвращается в коттедж, включает компьютер, находит тот файл Пеца, ТУ запись. Постигает. Неумело летит в Ми-четвертом к Шару... Поднимается лифтом, потом пешком... Тут еще лом этот... И он, час назад присоединявшийся мыслями и знанием ко Вселенной, как нетрезвый жлоб лупит ломом по белому корпусу супер-Ловушки, нацеленной в МВ, в ДРУГУЮ Вселенную.

    Что НА САМОМ ДЕЛЕ было-то? Какую он роль сыграл в этой вселенской драме расширяющегося Контакта?.. Ладно, с ломом действительно вышло не очень чтобы того, перебор. Но ведь если бы не прилетел во-время, не поднялся, не остановил - все. Через десяток-другой верхних К-минут (то есть через нижние секунды) включили бы, запустили в МВ сквозь барьер "язык"... не с первого, так со второго раза ухватили бы миллиарднотонный ком антивещества - и конец. Их нет, Земли нет.

    И что, это был бы Контакт МВ/Большая Вселенная?

    В том-то и дело, что вряд ли: Шар сразу закрылся бы. Закуклился. И полетел дальше.

    "Э, да что я об этом знаю! Может, и про Контакт придумал зря?.. Если бы не вспомнил о том файле Валерьяна Вениаминовича. Если бы не постиг. Если бы не прилетел... впрочем, поняв, я уже не мог не прилететь. А вспомнил от наблюдения той сверхновой, вспышки, уничтожившей свой мир; от подспудной какой -то тревоги и ассоциации... То есть вроде бы не мог и не вспомнить?!.. Со мной делалось от самого начала? С нами всеми?.."

    "Но этот лом, черт бы его взял, коий нелегкая мне поднесла на каком-то этаже. И навязавшаяся в уме поговорка "против лома нет приема". Кто-то будто подстроил эту сцену - и наслаждался ею. Вот, мол, твое место, мыслящая мошка."

    Это наиболее жгло ему память. Поэтому стоически принял от НетСурьеза и насчет "навалил в штаны". Навалить не навалил, но был весь во власти очень сильного чувства. Его будто возносила в башне некая пси-волна... сопротивления, что ли? Ведь ясно же, что рациональней было не переть так наверх, а с проходной по монитору связаться с крышей самому. Это вышло бы и куда быстрее того подъема. А если не с проходной, а с пятого-шестого уровня, с ВнешКольца, где всегда связь и дежурный, так и вовсе. И строго, категорически запретить. Остановить работу. А потом уж подняться, объяснить: так, мол, и так.

    Нет, понесло. Чувство это и понесло. Так может, оно и было главным, главнее рациональных соображений? "Не знаю... Может быть, вообще не я спас, а Буров, привыкший ночевать дома. Если бы он был там - с его умением пришпорить работу... В какой мере мы существуем? В какой кажемся себе?.."

    И снова Варфоломей Дормидонтович чувствовал себя одинокой мошкой со Вселенскими мыслями. Только теперь без лома.

    (И не понимал бедный Бармалеич в академической испорченности своей, что сама Мать-Первичка далеко не бесстрастна, что чувства в мировых процессах весят не менее законов природы, выражаемых формулами.

    Это вообще наилучше разумеют политические и религиозные демагоги. Отсюда их речи с разжиганием страстей, факельные шествия, молебенные завывания, публичные процессы и шоу перед телекамерами. Чтоб со взрыдом матерным, с "Ыы!..", как при совокуплениях... и вообще чав-чав и хрясь вдрызь всей эмоциональной ряшкой. Заодно и промежностью, и задницей.