Хамфгорг покачал головой.

– Мне кажется, других крылатых гоблинов в Ксанфе нет. Гоблины враждовали с гарпиями тысячу лет, и вряд ли кто‑нибудь кроме твоих родителей мог… ну, ты меня понимаешь…

Молодой человек густо покраснел.

– Он у меня такой лапочка, – проговорила Вира – Такой стеснительный; иногда мне кажется, что он так и не присоединился к Заговору Взрослых.

Она подмигнула, давая Глохе понять, что шутит, и снова обратилась к мужу:

– А как ты думаешь, кто мог бы располагать сведениями обо всех детях Хамфри?

– Скорее всего, Лакуна. Она вела хронику его жизни.

– Прекрасная мысль! – воскликнула Вира, и Хамфгорг зарделся от удовольствия. Глядя на эту парочку, Глоха не могла не согласиться с тем, что любовь и впрямь творит чудеса. Только бы вот найти ее для себя.

Втроем они спустились на кухню и обратились с тем же вопросам к Горгоне.

– Надо подождать пять месяцев. Тогда здесь соберутся все его жены, а уж своих‑то детей каждая знает, – ответила та. – Правда, если мне не изменяет намять, у Дары был сынишка.

– У кого? – переспросил Хамфгорг.

– У демонессы Дары, его первой жены.

– О, ты имеешь в виду демонессу Дану?

– Нет, именно Дару. Я встречалась с ней в Пекле и уж как‑нибудь запомнила ее имя.

– Но Хамфри всегда называл ее Даной.

– Он человек занятой и никогда не обращал внимания на мелочи, а она не поправляла его, чтобы не разворчался. Ей, по большому счету, тоже было все равно: демоны не придают именам такого значения, как мы.

– Не думаю, что могу позволить себе прождать целых пять месяцев, – вздохнула Глоха. – Так, чего доброго, и молодость пройдет. Я ведь с каждым днем становлюсь все старше.

– Ну, – рассмеялась Горгона, – если ты сохранишь свою чудесную стройную фигурку, твоя молодость продлится еще очень долго.

– Правда? – с трепетной надеждой переспросила Глоха.

– Точно тебе говорю, ты можешь продлить свою молодость на несколько лет, просто скрывая от мужчин истинный возраст. Все умные женщины так и делают.

– А еще они скрывают от мужчин свой ум, – добавила Вира.

– Как интересно! – воскликнула Глоха. – Ни о чем подобном я даже не догадывалась.

– Дорогая, это лишь добавляет тебе очарования, – сказала Вира. – Но если ты не хочешь дожидаться общего сбора жен, можешь отправляться домой. По мере появления я буду расспрашивать каждую жену насчет ее возможных детей и, как только узнаю насчет второго сына, пошлю тебе весточку.

– Спасибо, – сказала Глоха, решив, что для нее это и впрямь будет лучше всего.

Тем временем Горгона подала на стол самое подходящее для крылатой гоблинши угощение – жаворонки и птичье молоко. Выглядела она при этом не лучшим образом: змейки от жары свернулись в колечки, а сама женщина чуть ли не задыхалась под плотной вуалью. В замке было душновато.

– А могу я спросить… – нерешительно начала Глоха.

– Конечно, милочка, – добродушно откликнулась Горгона. – О чем угодно. В отличие от моего муженька, мы не привередливы насчет вопросов.

– Почему бы тебе не попросить у Доброго Волшебника какую‑нибудь мазь невидимости, чтобы сделать невидимым свое лицо?

– Как‑то я раз так и сделала, но мне все равно пришлось носить вуаль. Знаешь, когда у тебя вместо лица пустота, начинаешь чувствовать себя неловко.

– А пустоту можно замаскировать иллюзией, – предложила Глоха.