Утешитель выбрал железо — мы склоняем головы перед его выбором.

ЭПИЛОГ

Жарким июньским полуднем года первого Эры Железного Благоденствия жители Петербурга наблюдали обыденную картину. Карабкаясь по приставным лестницам, рабочие скидывали на землю с фасада многоэтажки гигантские панно с репродукциями какой-то живописи, а взамен них растягивали по стенам полосы металлической фольги с бесконечными повторениями набора спектральных линий железа. А вдоль нижней кромки фольги бежала вереница иероглифов, напоминающих значки нотной грамоты. Такие же значки повторялись на рекламных щитах, под лаконичными объявлениями: «ЯЗЫК ВЕЛИКОГО ВАКУУМА (краткосрочные курсы)».

Город готовился к новому празднику — Дню Железа, ибо оно теперь определяло благосостояние государства.

Ученые не зря суетились в самодвижущейся танковой колонне. Российская наука работает без выходных. Таков уж человек русский: лежит себе на печи, вроде бы дремлет — а мысль работает. Чем крепче спит, тем и мысль крепче.

Вырвали ученые у железа тайну простого и безопасного отчуждения внутриядерной энергии. Попустил им Великий Вакуум ради почета и славы железа, ибо без них оно теряет мощь и хиреет.

Узнав о великом открытии, Виконт на радостях запил — возродятся, значит, теперь бронетанковые войска! Трудно жить государству без танков. Без них порядок на границах не наведешь. Есть танки — тебя уважают и, косясь, постораниваются и дают дорогу другие народы и государства. А когда танков нет, другие народы и государства хамят.

Уже третий день внушал Виконт другу Марату эти несложные мысли. Но того больше, чем отсутствие танков, огорчало повсеместно возникшее пренебрежение общества к живописи. Он-то все равно будет писать, потому что больше ничего не умеет. Но за державу обидно.

А вот Ева считала, что танки, хоть практического применения не имеют, но жить без них неуютно. Как источник вдохновения, танк вообще неоценим.

Независимо от разногласий во мнениях раз в год, летом, все трое ездили жарить шашлыки на Железную гору. Виконт и Марат, как всегда, пили водку, а Ева со слепым мальчиком лазали по занесенным песком танкам и слушали песни железа. Не было в этих песнях ни агрессии, ни угроз устроить конец света, и от этого Тиму с Евой жизнь казалась скучной и безопасной. Железо стало ленивым и самодовольным.

Кончилось время культурного бешенства, и настала ЭЖБ — Эра Железного Благоденствия.

ИСКУССТВО КАК ДВИЖУЩАЯ СИЛА

Короткий роман Наля Подольского включает в себя все, что подобает настоящему приключенческому роману: нетривиальную завязку, интригу, удерживающую внимание читателя до самого конца, точные, узнаваемые психологические зарисовки действующих лиц и еще многое, что принято без дальнейшей расшифровки определять термином suspense. Но главное, в нем есть мысли, или, может быть, лучше сказать идеи, которые требуют отдельного рассмотрения.

Итак, взбунтовавшееся Железо (прежде всего, отправленные в металлолом танки) и «взбесившаяся культура» — произведения искусства, всевозможные артефакты, получившие статус магических предметов власти. И точка их пересечения, вокруг которой развивается фабула романа: танки, лишенные горючего и даже гусениц, движутся, поскольку движимы силой искусства. Ситуация на первый взгляд может показаться нелепой и неуклюжей выдумкой, но если в нее хорошенько вдуматься, она оказывается кратким конспектом целой эпохи, и более того, открывает пророческие горизонты.

Начнем с железа. Предположения о возможности «бунта металлов» и вообще исходных материалов высказывались некоторыми немецкими метафизиками и теологами, тут следует упомянуть Этингера, Цинцендорфа, Гамана и, конечно же, Мейстера Экхарта. Это один из сквозных мотивов в поэзии Рильке, звучащий то как предостережение, то как пророчество:

Картина развоплощения, поглощения природой своих простых элементов есть одновременно картина мести зарвавшемуся разуму, свидетельство того, что терпение стихий (в смысле греческого стохейона) не бесконечно.