Когда мы выбрались на поверхность, уже совсем стемнело. Большая часть местной погани расползлась по своим дырам спать, только жабьи башки с кишками мотались на ветерке по черному небу дирижаблями, и кто-то невидимый в камнях тоненько посвистывал, как сверчок.

Мы так хорошо вышли, что я все время напрягался и ждал подвоха. Но кроме волосни из самых ближних к выходу колонн, никаких неприятностей не было. Укки держал меч наготове, но тут, вдалеке от города и цивилизации у гавриков, похоже, не хватало влияния.

А может, они сочли за благо оставить нас в покое. Решили, что нам уже хватит по самые гланды. Если так, то я бы с ними согласился.

Но все равно, пока я не распаковал компьютер и не связался с нашей машиной, мне было неспокойно. Только получив сигнал от нашей справочной базы и автопилота, я смог немного разжать нервы.

Укки стоял рядом с мечом в руке и милой улыбкой. И мне казалось, что уже идет по-старому. В смысле — сорванная планка у пилота встала на место, и весь этот дурной психоз со временем любви уже остался за флагом.

Я читал сообщения от наших крылышек, всякие приятные вещи о начале маневра, о расчете схода с орбиты, о наших координатах, о координатах машины — и на душе у меня постепенно становилось тихо и благостно. Мы скоро улетим из этого бардака. Потери в экипаже нулевые. В моем рюкзаке два контейнера с культурой — в общей сложности, килограммов восемь. Мы отлично справились с очень непростым делом, и теперь можно расслабиться и получить удовольствие.

До прибытия звездолета осталось минут четырнадцать, когда Укки, который молчал и тоже, вроде бы, отдыхал, подал голос.

— Фог, — говорит. — Ты очень занят или его автопилот ведет?

— Автопилот, — отвечаю. — А что? — и блаженно улыбаюсь.

А Укки крутанул мечом какую-то сложную фигуру и говорит, таким тоном, будто хочет сообщить очень приятную вещь:

— Фог, я подумал, что, наверное, не стоит откладывать поединок до Мейны. Там неудобно, соберутся твои… товарищи, будут глазеть… Мне кажется, что зрители — это совершенно лишнее. Давай, когда прилетит машина, чуточку попьем, вымоемся, передохнем немного… и найдем тут где-нибудь хорошее местечко, а? Вроде вон той площадки. Гладкий камень, отличное место… как будто специально для поединков сделано, и нет никого, кто станет пялиться и мешать идиотскими советами…

Боже Вседержитель, я подумал, что сплю!

Он говорил без малейшего оттенка нервозности или неприязни, так дружески, почти нежно. Улыбаясь совершенно солнечной улыбкой. Пытался, между делом, смахнуть со лба уцелевшую прядь волос, но она присохла к запекшейся крови. И сказалось так естественно-естественно. Как о деле обычном и совершенно решенном.

Как сказал бы, к примеру, что, по его скромному мнению, кроме концентрата для синтезатора хорошо бы еще купить лавийских конфеток с начинкой и сушеных вишен, потому что в далеком рейсе иногда дико хочется сладкого.

— Укки, — говорю, — ты с ума окончательно сошел, да? Ты хочешь на эту милую поверхность звездолет поставить? Вот любопытно, что будет, если пока мы рубимся, с ним произойдет что-нибудь славненькое!

Он потупился. И пробормотал виновато:

— Может, отдышаться на орбите, высадиться, а его потом вызвать, как сейчас?

— Молодец, — говорю. — Чудесная идея. А кто будет во время драки охранять компьютер? Или ты собираешься махаться с ним за пазухой? Или мне его дашь, чтобы я им твой меч парировал?

Он совсем смутился.