|
Он чуть не плакал, уверяя меня по телефону, что придумал это именно для меня, и слова его предназначены мне и никому иному. Он хотел, чтобы я верну-лась. Звонил каждый день. Потом через день. Потом раз в неделю, и я знала, что он хватает-ся за трубку, а потом принуждает себя подождать еще чуть-чуть, но это стоит ему огромных усилий. Наконец он перестал звонить и стал присылать мне имейлы. Длинные и очень под-робные, о том, где он был и как он по мне тоскует. Они были ужасно грустные и одинокие, эти письма, читать их было просто невыносимо. И я перестала ему отвечать. Тогда письма стали короче. Меньше эмоций, меньше подробностей, но с неизменной просьбой, чтобы я вернулась. Иногда я чувствовала, что готова поддаться на уговоры – когда красивый, заме-чательный мужчина настойчиво умоляет тебя принять его любовь, трудно ее отвергать, но, впрочем, то были минуты слабости, когда я сама испытывала приступы одиночества. Он был мне не нужен. Нет, у меня не было никого другого, о чем я говорила ему сотни раз, хо-тя, наверное, проще было бы сделать вид, что этот другой есть. Но никто другой мне тоже не нужен. На самом деле. Я просто захотела остановиться на время. Прекратить что-либо делать и куда-либо двигаться. Я ушла с работы, устроилась в компанию бытовой техники на вдвое меньшую зарпла-ту. Я сняла эту студию, которая раза в четыре меньше, чем прежнее наше жилье. Нашла ко-та. Кое-кто, возможно, скажет, что я украла его/ее, но все равно, он мой. Я навещаю родите-лей, когда этого никак нельзя избежать, встречаюсь с друзьями, но лишь в те вечера, когда нет шанса столкнуться с Блейком. А это несложно, он теперь непрерывно в разъездах. Я не скучаю по нему, а если все-таки скучаю, то включаю телевизор и получаю свою порцию Блейка. Я не переживаю из-за бывшей работы, так только, чуть-чуть из-за денег, когда мне нравится какая-нибудь вещь – в магазине или в журнале. Но я просто ухожу из магазина или просто переворачиваю страницу. Я не скучаю по путешествиям. По нашим вечеринкам. Я вовсе не несчастная. Вовсе нет. О'кей, я соврала. Это он от меня ушел. Глава третья Мне пришлось выпить полбутылки, чтобы набраться – нет, не храбрости, я и так ниче-го не боялась, – набраться жалости. Опорожнив бутылку наполовину, я прониклась сочувст-вием к своей жизни и набрала наконец номер, указанный в письме. Попутно я откусила ку-сок шоколадки. После первого же гудка мне ответили. Не дали времени ни прожевать, ни проглотить. – О-о, пгостите, – промычала я с набитым ртом, – щас, шоколадку доем. – Ешьте, ешьте, дорогая, не спешите, – весело откликнулась жизнерадостная дама, го-ворившая с ощутимым акцентом уроженки южных штатов: так, точно смаковала традици-онный американ-пай. Я быстренько дожевала, проглотила и смыла остатки глотком вина. Потом тихонько икнула. – Все, готово. – А какой шоколад? – «Милки Вей». – Воздушный или с карамелью? – Воздушный. – М-м, мой любимый. Чем могу быть полезна? – Я получила письмо, мне назначена встреча на понедельник. Меня зовут Люси Силчестер. – Да, мисс Силчестер, вы есть у меня в базе данных. Вам удобно в девять утра? – Знаете, я ведь на самом деле звоню, чтобы отказаться. Я в понедельник не могу – ра-ботаю. Я думала, она скажет: «Ах мы дураки, назначили встречу на рабочий день» – и пред-ложит все отменить. Но она этого не сделала. – Что ж, полагаю, мы сможем под вас подстроиться. Когда вы заканчиваете? – В шесть. – Как насчет семи? – Я не смогу, у меня день рождения у подруги, мы все приглашены на ужин. – Тогда в обеденный перерыв? Подойдет? – Я должна отогнать машину в мастерскую. – Ну что же, подводя итоги, мы имеем: вы не сможете прийти на встречу, так как весь день работаете, в перерыв отгоняете машину в ремонт, а вечером ужинаете с друзьями. |
