|
– А если я беззубая замужняя старуха, у меня десять детей и бельмо на глазу? – Господи, так вы женщина? Я засмеялась. – Ну что, придете? – Вы всем, кто ошибся номером, предлагаете встретиться? – Некоторым. – Кто-нибудь соглашался? – Одна. Теперь у меня есть беззубая замужняя старуха с десятью детьми и бельмом на глазу. – Они поют «Положись на меня»? – Нет, только собираются. Кроме шуток, вам нравится эта песня? – Угу. Я открыла холодильник. Цыпленок под соусом карри или мясная запеканка с картофе-лем? Цыпленок на неделю просроченный, запеканка будет просрочена завтра. Я попыталась вилкой отколупать целлофановую упаковку. Цыпленок примерз накрепко. – Вы их когда-нибудь слышали вживую? – Нет, но это значится в списке моих первоочередных дел. – И что еще в списке? – Пообедать. – Высокая цель, уважаю. Скажете, как вас на самом деле зовут? – He-а. А вы? – Дон. – Дон… а дальше? – Локвуд. Сердце у меня подпрыгнуло, и по спине побежали мурашки. Мистер Пэн почуял, что что-то не так, и вскочил, готовый защищать меня или сам спрятаться. – Эй, вы еще там? – Вы сказали – Дон Локвуд? – с трудом выговорила я. – Да, а что? Я судорожно глотнула воздуху: – Вы шутите? – Вовсе нет. Урожденный Дон Локвуд. Ладно, вру. На самом деле меня сначала назва-ли Джасинта, но потом обнаружилось, что я мальчик. Сейчас-то уж никто не перепутает, уверяю вас. А что, это все-таки правильный номер? Я расхаживала по кухне, начисто забыв о цыпленке карри. Я не верю в знаки судьбы, потому что не понимаю, что они значат, но это просто невероятное, сногсшибательное сов-падение. – Дон Локвуд… так зовут персонажа Джина Келли в «Поющих под дождем». – Понятно. – Да. – А вы поклонница Джина Келли и/или этого фильма. Замечательная новость. – Главное, свежая, – рассмеялась я. – Только не рассказывайте, будто вам никогда раньше не говорили, что вас зовут, как героя этой картины. – Уверяю вас, ни один человек младше восьмидесяти пяти лет мне об этом никогда не говорил. – Даже те, кто ошибся номером? – Даже они. – А вам сколько? – Я вдруг испугалась, что ему пятнадцать и полиция уже едет ко мне. – Тридцать пять и три четверти. – Ни за что не поверю, что за все тридцать пять и три четверти вам об этом ни разу не сказали. – Это потому, что большинство моих знакомых, в отличие от вас, младше ста лет. – До того, как мне стукнет сто, еще по крайней мере две недели. – Ага. Понятно. Тридцать? Сорок? Пятьдесят? – Тридцать. – Это вершина, дальше только вниз, поверьте мне. Он умолк, и я умолкла, непринужденность ушла, мы были два посторонних человека, разговаривавшие по ошибке, и оба хотели повесить трубку. – Приятно было поболтать, Дон. Спасибо, что предложили мне билет. – Пока, беззубая замужняя старуха, – сказал он, и мы рассмеялись. Я положила трубку и поймала свое отражение в зеркале в ванной. Я была похожа на маму – улыбка освещала мое лицо. Она быстро потускнела, когда я поняла, что просто по-трепалась с незнакомым типом по телефону. Возможно, они правы, возможно, я что-то упускаю. Я рано легла спать, а в полпервого меня разбудил звонок, перепугав напрочь. На экране высветился незнакомый номер, и я не стала отвечать. Дождалась, когда телефон умолкнет, и снова легла. Через три секунды телефон зазвонил снова. Я ответила, надеясь, что это не плохие новости. Все, что я услышала, были крики, вопли и шум. |
