Офицер плюнул, развернулся и вдруг его взгляд упал на меня.

– О, лейтенант! Давайте-ка сюда вашу маску!

– Извините, не дам. Я пилот, мне нужно быть на летном поле рядом со своей машиной.

– Да куда вы полетите, у вас все лицо в крови!

– Я чувствую себя отлично.

– Если вы в истребитель собрались садиться, маска вам не нужна.

– Может быть, но без маски меня не выпустят. И к истребителю своему я не попаду.

– Вы начинаете меня злить. Не хотите по-хорошему, так я вам приказываю.

Ситуация разрешилась сама собой: шуба офицера брызнула кровавыми клочьями. Долей секунды позже меня унесло взрывной волной под «Белый ворон». Ракета, разорвавшаяся прямо на ледяном гласисе, скосила осколками заодно и дежурного лейтенанта.

Осназовцев спасли скафандры. Меня спас скандалист в шубе.

И ведь не скажешь даже, что тогда все висело на волоске. Волосок в тот день порвался, и мы падали в пропасть.

Главком Пантелеев так боялся упустить победу, что намеренно подвел нас к поражению. Более того – к катастрофе. Недооценивая богатейший опыт, приобретенный конкордианцами во время вторжения на планеты Синапского пояса, Пантелеев считал, что две наши дивизии смогут выдержать комбинированный удар флота и десанта любой разумной численности. Наши войска должны были переждать огневую подготовку в подземных цитаделях, бункерах и на замаскированных отсечных позициях, а затем втянуть неприятельский десант в изнурительные бои по всему периметру обороны.

В принципе расчет был верный, но…

Конкордианским штабам удалось собрать за февраль и первую неделю марта куда больше информации о Городе Полковников, чем полагала наша контрразведка. В частности, клоны вскрыли всю нашу инфраструктуру связи и управления.

Ну и вскрыли, казалось бы, что с того? Радиосвязь на важнейших направлениях дублировалась старыми добрыми кабельными линиями, обеспечивающими суперскорость, суперкачество и суперзащищенность. Бронированные кабельные туннели были проложены так глубоко, что угрожать им могли только прямые попадания ядерных боеприпасов. Но война велась по правилам, ядерное оружие пылилось на складах, а потому всерьез такую возможность никто не рассматривал.

Когда дело дошло до высадки десанта, адмирал Шахрави швырнул на стол несколько козырных карт.

Против наших капониров конкордианцы впервые за войну применили двенадцатитонные бомбы «Рух II», превосходящие по проникающей способности даже главный калибр линкоров. Дьявольская махина прошивала ледово-скальный панцирь, кумулятивной головной частью сокрушала бронеплиту и потолочные перекрытия, углублялась еще на несколько ярусов и только там, в глубине, подрывался главный силумитовый заряд.

Бомбы, естественно, были управляемые, поэтому каждая третья попадала куда надо.

Так были выбиты крупные узлы проводной связи, а радиосеть рассечена на изолированные анклавы завесами ионизированного воздуха. Эту операцию провели флуггеры информационной борьбы при помощи системы, подобной нашему «Сиянию», которую клонские энтли спешно скопировали после Наотарского конфликта.

Не останавливаясь на этом, конкордианцы замусорили атмосферу облаками фуллереновых паутинок, а эфир – традиционными радиопомехами.

В итоге сектора обороны Города Полковников были в информационном отношении изолированы друг от друга. Наши связисты не сидели сложа руки. Они лихорадочно прокладывали импровизированные линии прямо по поверхности, но насколько уязвимо всё, что лежит под открытым небом, можно не говорить.

Происходящее было печальной классикой и к этому готовились. Но никому и в страшном сне не могло присниться, что проклятые бетонобойки сделают бесполезной дорогущую сеть подземных кабелей.

А вот высадка клонского десанта проходила в неклассической манере.